В заключение описания взятия Вей-ха-Вея, мы приведем очень любопытное письмо к адмиралу Ито от губернатора Ниу (уже после подписания условий капитуляции порта):
"Я позволяю себе обратить внимание Ваше на то, что минный крейсер Kuang-Ping принадлежит собственно к Кантонской эскадре. Весной прошлого года, к северной эскадре временно присоединились три судна кантонской эскадры: Kuang-Chia, Kuang-Y и Kuang-Ping. Из них, два первых погибли (первый после сражения при Ялу, а второй в схватке при Азане) и остался только Kuang-Ping. Между тем Кантон — ни при чем в настоящей войне, а потому, если будутепотеряны все три кантонских судна, мы не будем знать, как извиниться перед командующим кантонской эскадрой. Если Вы, ваше превосходительство, нам сочувствуете и согласитесь возвратить Kuang-Pung, я обещаю, что он не примет никакого участия в дальнейших военных действиях. Если Вы не согласитесь на это, то быть может снимете с него вооружение и возвратите хотя-бы корпус; тогда все же командир судна не будет разжалован, так как останется при возможности представить начальству некоторые оправдания".
Конечно, адм. Ито не мог согласиться на такие доводы и Kuang-Ping не был возвращен китайцам, хотя судьба не позволила и японцам воспользоваться надолго этим крейсером: в декабре 1895 года, он выскочил на камни у Пескадорских островов и погиб со всей командой.
Заключение.
Относительно возможных выводов из событий японо-китайской войны, мы должны вперед оговориться, что война эта не дала ничего особенно нового в смысле значения существующих боевых элементов и способов употребления их в дело; она подтвердила лишь то, что было уже выработано опытами мирного времени и что могло дать тщательное изучение войны на море. Этим, однако, нисколько не умаляется важность изучения минувшей войны, так как мы таким образом приобретаем уверенность в правильности некоторых взглядов, выдержавших теперь суровый опыт войны[7].
Сначала изложим ряд отдельных фактов, замеченных во время этой войны, а затем уже на основании их сделаем некоторые обобщения. Начнем с приготовлений к бою. Кроме возможного уменьшения количества дерева (о чем выше уже упоминалось), китайцы не надеялись на быструю подачу снарядов и зарядов, а потому имели большое их количество на готове под башнями. Там, где такие места не были защищены броней, борт был обложен мешками с песком на 4 фута вышины и 3 фута толщины. Японцы сделали тоже самое, не смотря на лучшие приспособления для подачи, но была ли у них устроена временная защита — неизвестно. Последствием такого помещения снарядов был один случай, что на японском крейсере Matsuchima бомба попала в кучу сложенных снарядов и произошел страшный взрыв, от которого выбыло из строя около 80 человек.
Легкие стальные щиты на некоторых китайских судах были сняты, у японцев-же они оставались на месте, но после боя японцы тоже заявляли, что щиты эти скорее причинили вред, чем пользу. Позднее, во время перестрелки японского флота с китайскими батареями в Вей-ха-Вее, на крейсере Joschino снаряд попал в щит мелкой скорострелки, легко его пробил, разорвался внутри и вывел из строя 9 человек.
Во время боя одна из первых бомб, выпущенных японцами, попала в боевой марс броненосца Ting-Yen и перебила всех сигнальщиков. Однако, такой эффект получился только вследствие того, что бомба, пробив легкую стальную защиту, разорвалась внутри и если-бы этой защиты не было, она легко могла-бы пролететь благополучно, или вывести из строя только часть людей. Еще такой-же случай произошел на другом китайском судне, причем убит офицер, определявший расстояние и вся прислуга скорострелок, а самые скорострелки тоже были разбиты в дребезги.
Мачта была сбита только одна — на японской лодке Akagi. Вообще нужно сказать, что процени разбитых боевых марсов очень незначителен, так что нельзя считать их совершенно бесполезными, как утверждалось сейчас после окончания войны, но тонкие стальные щиты лучше снять[8]. На многих судах все сигнальные фалы оказались перебитыми или сгоревшими. Это была слабая сторона флотов всех времен: адмирал Брюэс при Абукире и адмирал Вильнев при Трафальгаре с большим трудом делали сигналы после начала боя. Адмирал Нахимов в Синопском бою, восхищенный прекрасными маневрами корабля "Париж", под флагом адмирала Новосильского, не мог выразить ему своей благодарности, так как на корабле "Императрица Мария" все фалы до единого были перебиты.
Командир броненосца Chen-Yen, капитан Мак-Гиффин, советует поэтому помещать сигнальщиков под сильною броневою защитою; из броневой рубки сигналы могут передаваться им написанные крупно мелом на черной доске; сигнальные фалы большую часть своего пути должны идти внутри полой стальной мачты.