Как китайские, так и японские командиры почти совсем не пользовались броневыми рубками — даже на тех судах, где они достигали такой толщины, что представляли действительную защиту. Напротив, они старались даже держаться от них подальше, так как ударявшиеся в них снаряды грозили большою опасностью стоявшим близко людям.
Точно также, во время минных атак ни один из командиров японских миноносцев не воспользовался броневою рубкою, а все управляли действиями миноносца с палубы. Нам кажется, что такой образ действий вполне понятен. Запертый в узком, хотя-бы и хорошо защищенном пространстве, командир поневоле будет себя чувствовать стесненным. В броневой рубке будет вероятно находиться только офицер для передачи приказаний командира во все части корабля. Кроме того, броневая рубка будет только тогда представлять действительную защиту, если она неуязвима для снарядов орудий среднего калибра. Иначе она, как и тонкие щиты, будет служить не прикрытием, а западнею — по выражению капитана Мак-Гиффина. Боевая рубка крейсера Tsi-Yen, весьма наглядно иллюстрирует эту мысль. Снаружи рубка совершенно цела, за исключением отверстия пробитого бомбой, а внутренность ее превратилась в безобразную кучу и только вытекшая из под этой кучи лужа крови обнаружила, что там заключаются останки двух офицеров и рулевого. Очевидно, что бомба не произвела-бы такого разрушения, если бы броневой рубки вовсе не было.
Относительно определения расстояний с судов выяснилось, что на больших дистанциях японцы пользовались секстаном, при чем высоты неприятельского рангоута заранее были вычислены по фотографиям судов. На близких же дистанциях расстояние определялось пристрелкой из пушек Гочкиса с марса. Такой же способ употребляли японцы при бомбардировке укреплений Вей-ха-Вея, но тогда пристрелка производилась из 4,7-дюйм. орудий. Вообще же определение расстояний сильно хромало и хотя у японцев были дальномеры, но они остались ими недовольны; к сожалению, неизвестно какой системы были эти дальномеры.
В продолжении всей войны, на боевых судах не было ни одного случая повреждений машин, котлов, винтов и рулей (за исключением рулевых приводов), т.е. движущей вообще силы, да это и не является новостью, так как эта сила представляет наилучше защищенную часть корабля и такой же результат оказался во время междоусобной Американской войны, в Лисском сражении, в Чили и т. д.
Вот в этой-то неуязвимости движущей силы современный флот существенно разнится от гребных и парусных судов прежних времен. Тогда движущая сила состояла из весла, паруса и управлявшего ими человека; по самой сущности этих двигателей, для управления ими требовалось большое количество людей. Как двигатель, так и люди были наименее защищенными элементами на судах, а потому очень легко было им нанести повреждения: стоило перебить часть людей, сбить несколько важных рангоутных деревьев, чтобы сделать судно совершенно инертным и такие-же последствия производил пожар, легче всего истреблявший опять-таки двигательную силу.
Теперь вся движущая сила скрыта глубоко под водою, защищена броней, броневой палубой и углем. Благодаря пару, управление движущей силой сравнительно очень легко и требует небольшого количества людей, которые почти все скрыты от выстрелов. Кроме того, пожар менее опасен теперь именно для движущей силы. Все сказанное приводит к тому, что в наше время весьма трудно во время боя определить — кто победитель и побежденный. В старину, лишившись раньше всего двигательной силы, корабль становился беспомощным и если он терял надежду быть вырученным своими, то он мог, для прекращения бесполезного кровопролития, спустить флаг. Теперь же, имея страшные потери в людях и артиллерии, охваченный пожаром, корабль сохраняет еще свою двигательную силу и может оставить место боя, а потому спуск флага будет явлением редким.
Таран, за исключением неудачной попытки крейсера Chi-Yen, не был употреблен во время этой войны. Как ни соблазнителен таранный удар (который несомненно есть самое верное средство для быстрого уничтожения противника), но морская история всех времен показывает, что надеяться на удачное таранение можно только тогда, когда противник лишен возможности — или двигаться, или управляться. Между тем, как было указано выше, именно теперь это будет случаться очень редко. К тому же в настоящее время судно, даже неподвижное, представляет большую опасность для таранящего, так как может обороняться от него минами.
Мины пускались в эту войну только с миноносцев, где собственно и есть главное место этого оружия, специально предназначенного для борьбы слабого против сильного. Дневная минная атака китайских миноносцев против крейсера Cakuo, в сражении при Ялу, была неудачна, но ночные атаки японских миноносцев в Вей-ха-Вее дали прекрасные результаты, хотя и далеко не такие, какие ожидались от них еще несколько лет тому назад, в период излишнего увлечения минами и этим еще раз подтвердили тот факт, что ночью или во время тумана, особенно против стоящих на якоре судов, мина является весьма грозным оружием, не смотря на все предосторожности против мин.
Очень характерно, что из шести или семи японских миноносцев, находившихся под огнем скорострелок, только один вышел из строя, будучи лишен своего двигателя; остальные же оказались настолько невредимыми, что даже не имели при этом ни раненых, ни убитых. Японцы заявляют, что мины они выпускали при ходе 6 — 7 узлов и только из бортовых аппаратов, так как при стрельбе из носового аппарата нельзя было подходить близко: не было достаточно места для поворота после выстрела и кроме того, при морозе, некоторые носовые аппараты очень обмерзли.