Но все это еще не означает, что проблема решена. Ну, хотя бы
наблюдатель на этой злополучной пожарной вышке. Кроме того, следовало
опасаться, что женщина, обнаружив его побег, поднимет шум и выход из деревни
будет перекрыт раньше, чем он ее минует. Может быть, две эти проблемы
удастся в конечном счете свести к одной. Первые переносчики песка всегда
привозят воду и все необходимое значительно позже захода солнца. И если
женщина захочет сообщить о его исчезновении до их прихода, она может сделать
это только через наблюдателя на пожарной вышке. Поэтому вопрос сводится к
тому, как быть с наблюдателем.
К счастью, в этой местности, видимо, из-за резкой смены температуры,
примерно в течение тридцати минут а иногда и целого часа перед заходом
солнца, землю застилает легкий туман. Происходит это потому, что кремниевая
кислота содержащаяся в песке, который обладает малой теплоемкостью, быстро
отдает впитанное за день тепло. Если смотреть с вышки, весь этот край
деревни находится по отношению к ней под углом отражения света, и даже
малейший туман превращается для наблюдателя в толстую белую пелену, сквозь
которую невозможно ничего разглядеть. Для верности он еще раз убедился в
этом позавчера. У подножия обрыва, с той стороны, где должно было быть море,
он несколько минут размахивал полотенцем, как будто сигналя о чем-то, но,
как и предполагал, никакой реакции не последовало.
Осуществить свой план он решил на четвертый день после того, как
придумал его: выбрал субботний вечер, когда привозят воду для мытья. В ночь
перед побегом он решил притвориться простуженным, чтобы как следует
выспаться. Из предосторожности сделал даже так, что женщина заставила его
выпить аспирин. Таблетки, похоже, долго валялись где-то в дальнем углу
мелочной лавки - совсем пожелтели. Он принял две таблетки, запив их водкой,
и результат не замедлил сказаться. Пока женщина не возвратилась, закончив
работу, он не слышал ни звука, только один раз - как поднимали корзины с
песком.
Женщине после долгого перерыва снова пришлось работать одной, и она
валилась с ног от усталости. Пока она спешила с приготовлением и так уже
запоздавшей еды, он лениво болтал о разных разностях - говорил, например,
что хорошо бы починить умывальник, давно прохудившийся. Женщина не
выказывала досады, боясь повредить его здоровью и считая, наверное, его
эгоизм свидетельством того, что он уже пустил здесь корни. После работы ей,
видимо, и самой хочется помыться. А его раздражал песок, прилипший к коже,
вспотевшей во время сна... К тому же сегодня как раз день, когда привозят
воду для мытья, да и для нее удовольствие мыть его, так что сегодня она,
вероятно, будет покладистой.
Пока женщина мыла его, он внезапно почувствовал желание и сорвал с нее
кимоно. Он тоже захотел помыть ее. Женщина замерла в растерянности и
ожидании. Потом протестующе подняла руку, но было неясно, чему, собственно,
она противится. Мужчина поспешно вылил на нее горячей воды и без мочалки,
мыльными руками начал тереть ей тело. Руки скользили от шеи к подбородку, по
плечам, и одна добралась до груди. Женщина вскрикнула и приникла к нему. Она
ждала. Но мужчина медлил. Его руки все еще блуждали по ее телу.
Возбуждение женщины передалось наконец и ему. Но вдруг им овладела
какая-то непонятная тоска. Женщина вся светилась изнутри, точно в ней горели
светлячки. Предать ее сейчас - все равно что позволить приговоренному к
смерти бежать и тут же выстрелить ему в спину. Он неистово набросился на
нее, подстегивая вновь проснувшееся желание. Но любая страсть имеет границы.
Сначала женщина, так ждавшая ласки, испугалась ярости мужчины, и он впал в
прострацию, будто уже удовлетворил желание. Потом снова стал распалять себя,
будоража воображение соблазнительными картинами, целуя ее грудь, терзая
тело, которое от мыла, пота и песка казалось покрытым машинным маслом,
смешанным с железными опилками. Он готов был продолжать так хоть дав часа.
Но женщина наконец даже зубами заскрипела от боли и опустилась на корточки.
Он бросился на нее... В мгновение все было кончено. Он стал поливать ее
водой, чтобы смыть мыло, а потом насильно заставил выпить водки с
растворенными в ней тремя таблетками аспирина. Теперь до самого захода
солнца, а если повезет, то и до тех пор, пока ее не разбудят криками
переносчики песка, она будет крепко спать.
Женщина сопела во сне, будто нос ей заткнули бумажной пробкой... Она
глубоко дышала. Мужчина слегка тронул ее за пятку, но она даже не
шевельнулась... Пустой тюбик, из которого выдавили чувственность. Он
поправил полотенце, прикрывавшее ей лицо, и сдернул к коленям кимоно,
скрученное, как веревка, и задранное вверх. К счастью, он занят последними
приготовлениями, и у него нет времени предаваться сантиментам. Когда он
кончил колдовать со старыми ножницами, как раз настал нужный момент. В
последний раз взглянув на женщину, он, как и ожидал, почувствовал, что у
него сжалось сердце.
По стенам ямы, примерно в метре от верха, разливался слабый свет. По
расчетам, должно быть половина седьмого - без двадцати семь. Самое время. Он
с силой завел руки назад и сделал несколько движений шеей, расправляя
затекшую спину.