Мужчина, избитый и засыпанный песком, смутно ощущал, что все шло как по
писанному. Эта мысль теплилась где-то в уголке сознания, напоминавшего
пропитанное потом белье, под которым лишь биение сердца было до боли
отчетливым. Горячие, как огонь, руки женщины лежат у него под мышками, и
запах ее тела точно колючками бьет в нос. Ему представилось, что он в ее
ласковых руках - как маленький камешек в русле спокойной реки.
Проходили однообразные ночи песка, шли недели. Вороны по-прежнему
игнорировали "Надежду". Приманка - вяленая рыба - уже перестала быть вяленой
рыбой. Вороны не соблазнились ею, но бактерии, видимо, были менее
разборчивы. Однажды утром он тронул приманку концом палки - от рыбы осталась
только кожа, а сама она превратилась в черное липкое месиво. Сменив
приманку, он решил еще раз проверить, не испортилось ли его устройство. Он
отгреб песок, открыл крышку и замер, пораженный. На дне бочонка скопилась
вода. Ее было всего сантиметров десять, но это была почти совсем прозрачная
вода, гораздо чище той ржавой, которую им ежедневно привозили. Разве в
последнее время шел дождь?.. Нет, дождя не было недели две, не меньше...
Тогда, может быть, это вода, оставшаяся от дождей, которые шли раньше?.. Ему
бы хотелось так думать, но смущало то, что бочонок протекал. Действительно,
когда он поднял его, сквозь днище полилась вода. Поскольку на такой глубине
не могло быть песчаного родника, напрашивалась мысль, что вытекавшая из
бочонка вода все время откуда-то пополняется. Во всяком случае, так выходит
теоретически. Но откуда ей пополняться в этих пересохших песках?
Мужчина с трудом сдерживал все возрастающее волнение. Можно было
представить себе только один ответ. Капиллярность песка. Поверхность песка
из-за высокой удельной теплоемкости обычно высушена, но, если немного
углубиться, там песок всегда влажный. Это происходит, несомненно, потому,
что испарение с его поверхности действует как помпа, выкачивающая влагу из
нижних слоев. Представив себе это, можно легко объяснить и обильный туман,
поднимающийся с дюн утром и вечером, и необычную влажность, пронизывающую
деревянные стены и столбы дома и вызывающую гниение. В конце концов, сухость
песков объясняется не просто недостатком воды, а скорее тем, что всасывание
песка через капилляры никогда не достигает скорости испарения. Другими
словами, пополнение воды идет непрерывно. Только эта циркуляция происходит
со скоростью, немыслимой в обычной почве. И наверное, его "Надежда" где-то
нарушила циркуляцию воды. Видимо, расположение вкопанного бочонка, ширина
щели между ним и крышкой - все это не позволяло просачивающейся снизу воде
испаряться, и она скапливалась. Каково это расположение и как все это
связано между собой, он не мог еще точно объяснить, но после тщательного
изучения сумел бы, несомненно, повторить свой опыт. И не исключено, что ему
удалось бы построить еще более эффективное сооружение для скапливания воды.
Окажись опыты удачными - и ему не придется больше капитулировать, если
перестанут подвозить воду. НО еще важнее другое: оказывается, весь песок -
огромный насос. Ему казалось, что он сидит на всасывающей помпе. Чтобы
успокоить бешеные удары сердца, ему пришлось сесть и перевести дух. Пока
нельзя никому об этом говорить. В случае чего - это сильное оружие.
Он не мог сдержать радостного смеха. Хотя он должен был молчать о своей
"Надежде", очень трудно было скрыть переполнявшую его сердце гордость.
Неожиданно мужчина закричал тонким голосом, обхватил женщину, стелившую
постель. Но она вывернулась, а он упал на спину и стал смеяться, дрыгая
ногами, будто живот ему щекотал бумажный шар, наполненный легким газом. Ему
казалось, что рука, которую он держал у лица, свободно плавает в воздухе.
Женщина тоже смеялась, но как-то принужденно - просто чтобы не портить
ему настроение. Мужчина представлял себе протирающуюся без предела чистую
сеть подземных ручейков, тонкими серебристыми нитями поднимающимися вверх по
узким промежуткам между песчинками. Женщина же подумала о другом - не иначе
о половом акте, который должен последовать за этим. Ну и ладно, Только
потерпевший кораблекрушение и чудом не утонувший в состоянии понять
психологию человека, которому хочется смеяться уже потому, что он дышит.
По-прежнему находясь на дне ямы, он испытывал такое чувство, будто
поднялся на высокую башню. Может быть, весь свет вывернулся наизнанку, и
теперь возвышенности и впадины поменялись местами. Во всяком случае, он
нашел в песке воду. А это значит, что жителям деревни не справиться с ним
так просто. Пусть прекращают теперь доставку воды, он обойдется без них
сколько угодно. И он снова начинал безудержно хохотать, стоило ему подумать
о том, как они забегают. Ему даже казалось, что он уже выбрался из ямы. Он
огляделся, и вся яма предстала перед его взором. Очень трудно судить о
мозаике, если не смотреть на нее с расстояния. Подойдя вплотную, вы
заблудитесь в деталях. Оторвавшись от одной детали, спотыкаетесь о другую.
До сих пор он видел скорее всего не песок, а лишь отдельные песчинки.
То же он мог бы сказать о той, другой женщине и о своих сослуживцах. До
сих пор он вспоминал только отдельные мелкие детали, необычайно разросшиеся
в его воображении: ноздри мясистого носа... Сморщенные губы... гладкие
тонкие губы... тупые пальцы.. тонкие пальцы... звезды в глазах... длинная
бородавка под ключицей... бегущие по груди лиловые жилки... Смотреть в упор
вблизи - тошно. Но на расстоянии все это кажется крошечным, не больше
малюсенького насекомого. Вон там далеко копошатся сослуживцы, пьющие чай в
учительской. А вон там, в уголке, - та женщина, обнаженная, лежит в сырой
постели, полузакрыв глаза не шевелясь, хотя пепел с ее сигареты вот-вот
упадет. Без всякой зависти он думал об этих маленьких насекомых, будто это
были формы для печенья, пустые внутри. И не нужно быть настолько фанатичным
пирожником, чтобы настойчиво печь в печенье, которого никто не просил, -
лишь бы использовать формы. Если ему случится еще раз завязать с ними
отношения, то придется начинать все с самого начала. Перемены, происшедшие в
песке, были в то же время и переменами в нем самом. В песке вместе с водой
он словно обнаружил нового человека.
