Мы целый день развлекались, были слегка навеселе и шли по улице в
приподнятом настроении. Роскошное звездное небо расцвечивало холодную
вечернюю дорогу, и у меня было светло на душе. Ветер покалывал щеки,
звезды мерцали. Мы сунули руки в один карман, ладони были теплыми и
сухими.
– А. О тебе я ничего такого не скажу. – Смешно, как Хитоси сказал
это – будто вспомнил, – и я давилась от смеха, спрятав лицо в шарф. Я
тогда подумала: даже удивительно, мы уже четыре года вместе, а я его так
люблю. Мне кажется, что я была тогда на десять лет моложе, чем теперь.
Послышался тихий шум реки, было грустно расставаться.
И вот мост. Мост стал местом разлуки, после которой не будет встречи.
Вода казалась холодной и текла с сильным шумом, отрезвляющим холодом с
реки дул ветер. Под яркий шум реки, под усыпанным звездами небом мы
обменялись коротким поцелуем и расстались с улыбкой, думая о приятно
проведенных зимних каникулах. Звон колокольчика постепенно удалялся в
вечернем мраке. И я, и Хитоси – мы оба были нежны.
Между нами бывали ужасные ссоры, случались и небольшие измены. Мы
страдали, не находя равновесия между желанием и чувством, мы были детьми и
поэтому очень часто ранили друг друга. Поэтому мы не всегда купались в
счастье – на многое требовалось время. Но все равно это были хорошие
четыре года. И среди них был один день – настолько идеальный, что
становилось страшно, если он закончится. Я помню, как подобно отзвуку дня,
в котором все слишком нежно и прекрасно, в красивом зимнем прозрачном
воздухе Хитоси оглянулся, и его черная куртка постепенно исчезла во мраке.
Я много раз, плача, прокручивала в уме эту сцену. Нет, слезы выступали
всякий раз, когда я вспоминала об этом. Раз за разом я видела сон: я
перехожу мост, бегу за ним, кричу "не уходи" и возвращаю его. Во сне
Хитоси улыбался: ты меня остановила и мне не пришлось умирать.
Вспомнив об этом средь бела дня, я смогла не расплакаться, и от этого,
как ни странно, стало пусто на душе. Казалось, он, беспредельно далекий,
уходит все дальше и дальше.
Я попрощалась с Урара, наполовину считая шуткой, наполовину надеясь на
то, что, может быть, увижу на реке. Урара, улыбаясь, растворилась в толпе
улиц.
Даже если она врунья ненормальная, и я, прибежав в волнении с утра
пораньше, останусь в дураках, ничего страшного. Она показала радугу моей
душе. Я вспомнила, что такое сердечный трепет, когда думаешь о чем-то
неожиданном. В мое сердце ворвался ветер. Даже если ничего не будет, и мы
просто постоим рядом и вдвоем посмотрим утром на сверкающий поток холодной
реки, то, наверное, этого достаточно.
Так думала я, неся в руках термос. Я шла забирать велосипед со
стоянки, и, проходя сквозь станцию, увидела Хиираги.
Отличие между весенними каникулами у студентов и школьников бросалось
в глаза. То, что он средь бела дня шел по улице не в форме, означало, что
в школе – каникулы. Я засмеялась.
Я могла бы без всякого стеснения подбежать и окликнуть его, но из-за
температуры мне все было лень, поэтому я шла в его сторону, не меняя
прежнего темпа. Тут и он зашагал в ту же сторону, и совершенно естественно
получилось, что я иду по улице за ним следом. Он шел быстро, мне не
хотелось бежать, и я никак за ним не поспевала.
Я наблюдала за Хиираги. Без формы он был симпатичным мальчиком, люди
обращали на него внимание. Он важно шагал, одетый в черный свитер.
Высокий, длинные руки и ноги, ловкий и ладный. Конечно, если такой парень,
потеряв любимую девушку, вдруг начинает ходить в школу в девчачьей форме,
которая, как выясняется, ее подарок на память, девчонки ему прохода не
дадут. Так думала я, смотря ему в спину. Сразу потерять и старшего брата,
и любимую девушку – такое редко случается. Это предел. Если бы я была
школьницей, скучающей от безделья, мне бы, наверное, захотелось вернуть
его к жизни своими силами, и я бы влюбилась в него. Во времена бесшабашной
молодости девочкам это больше всего нравится.
Если окликнуть его, он улыбнется. Я это знала. Но мне почему-то
показалось, что нехорошо окликать его, идущего в одиночестве по улице, –
да и что вообще я могу сделать для другого человека. Наверное, я сильно
устала. Мой разум ничего не воспринимал. Мне хотелось как можно скорее
добраться до того мгновения, когда воспоминания станут просто
воспоминаниями. Но сколько бы я ни бежала, расстояние оставалось огромным,
и когда я думала о том, что будет дальше, мне было одиноко до содрогания.
Вдруг Хиираги остановился, и я тоже невольно остановилась. Это
действительно походило на слежку, я рассмеялась и, наконец, пошла было к
нему, как вдруг заметила, куда он смотрит.
