Страница: 5/14
Но сколько ни жди, она больше не вернется.
Скоро рассвет, слышно, как кто-то мурлычет себе под нос, цокают
каблуки, открывается дверной замок. Она возвращается с работы из бара, как
всегда немного навеселе, гремит чем-то, я слегка приоткрываю глаза. Шум
душа, шлепанье тапок, закипает вода, я опять засыпаю, чувствуя себя
абсолютно защищенной. Так было всегда. До боли знакомая картина. Настолько
знакомая, что кажется, с ума сходишь.
Слышно ли Юити в комнате напротив, как я плачу? Или же он забылся
тяжелым, мучительным сном?
Моя короткая история начинается с этой грустной ночи.
На следующий день мы кое-как встали после полудня. У меня был
выходной, я ела хлеб и лениво листала газету, Юити вышел из своей комнаты.
Он умылся, сел рядом со мной и, отхлебнув молока, сказал:
– В институт что ли сходить...
– Вот она беззаботная студенческая жизнь, – ответила я и отломила
ему половину булки.
– Спасибо. – Юити взял ее и принялся молча жевать. Так мы и сидели
вдвоем, уставившись в телик, как настоящие сироты, даже странно стало.
– А ты, Микагэ? Сегодня вечером домой пойдешь? – спросил Юити,
вставая.
– Ну-у, – задумалась я, – поужинаем, а потом пойду, наверно.
– О-о, ужин от профессионала! – сказал Юити. Идея показалась мне
блестящей, и я приступила к делу со всей серьезностью.
– Хорошо, тянуть не будем. Буду готовить, пока жизнь теплится в моем
теле. – Я с воодушевлением продумала роскошное меню, написала список
необходимых продуктов и всучила его Юити.
– Поезжай на машине и купи всё, что здесь написано. Возвращайся
поскорее – это все твои любимые блюда, наешься до отвала.
– Ой, ты прямо как жена мне, – смущенно пробормотал Юити и вышел из
дома.
Закрылась дверь, я наконец-то осталась одна и тогда поняла, как
смертельно устала. В квартире было так тихо, что даже не слышалось тиканья
часов, особый покой, когда чувствуешь себя виноватой от того, что только
ты одна живешь и что-то делаешь.
В квартирах, где кто-то умер, всегда так.
Я рассеянно погрузилась в диван и смотрела, как за широким окном серые
оттенки начавшейся зимы окутывают город.
Во всех уголках этого маленького города, в парках ли, на дорогах, не
было ничего, что могло бы дать отпор этому тяжелому холодному зимнему
воздуху, который просачивался везде, подобно туману. Я чувствовала себя
раздавленной, не могла дышать.
Великие люди излучают свет просто своим присутствием, озаряют сердца
окружающих. А, исчезнув, оставляют тяжелую тень, и с этим ничего нельзя
поделать. Может, Эрико и не обладала особенным величием, но она была
здесь, а теперь ее не стало.
Я повалилась на спину и стала понемногу вспоминать, как белый потолок
спасал меня. Сразу после бабушкиной смерти я часто днем, когда Юити и
Эрико не было дома, лежала одна и так же смотрела на потолок. Точно, когда
бабушка умерла и у меня не осталось ни одного родного человека, я думала:
как печально всё. Я была уверена, что уж хуже-то не будет, но над всякой
вершины есть своя вершина. Эрико значила для меня очень многое... Конечно,
бывает – кому-то везет, кому-то нет, но полагаться на судьбу глупо. От
таких мыслей легче не становится, да и пользы никакой. Когда я это поняла,
то у меня одновременно стала получаться и моя печальная, и обычная жизнь.
Я повзрослела до омерзения, но жить несомненно стало проще.
