Страница: 6/18
- Ну, так неинтересно, - разочарованно сказала Рэйко.
- И не говорите, - ответил я, отпивая кофе.
Во время ужина все было в точности, как вчера. Все было то же самое: и атмосфера, и звуки разговоров, и выражения лиц людей, только лишь меню поменялось.
Мужчина в белом, который рассказывал о выделении желудочного сока в условиях невесомости, на этот раз сел за столик, где мы сидели втроем, и все время ужина прорассуждал о связи между величиной и мыслительными способностями головного мозга.
Поедая некий "бифштекс по-гамбургски", мы слушали его рассказ об объеме мозга Бисмарка и Наполеона. Отодвинув тарелку, он на листе бумаги шариковой ручкой нарисовал для нас изображение мозга. Несколько раз он говорил: "Стоп, не то, вот тут ошибочка" и рисовал заново.
Закончив рисунок, он бережно спрятал лист бумаги в карман белого одеяния и положил ручку в нагрудный кармашек. В нагрудном кармашке у него было три шариковых ручки и карандаш, а также треугольная линейка. Закончив есть, он сказал в точности как вчера: "Здесь зимой хорошо. В следующий раз зимой непременно приезжайте" и исчез.
- Это доктор или пациент? - спросил я у Рэйко.
- А ты как думаешь?
- Да никак определить не могу. Но на нормального не похож.
- Доктор он, господин Мията его зовут, - сказала Наоко.
- Но из всех в этом месте он самый ненормальный. С кем хочешь буду спорить, - сказала Рэйко.
- Омура, тот что на воротах, тоже очень странный, да? - сказала Наоко. - Ну, он тоже тронутый, - сказала Рэйко, накалывая на вилку овощи и отправляя их в рот. - Каждое утро делает какую-то дикую гимнастику и при этом орет что-то непонятное. А до того, как Наоко сюда приехала, тут такая Киносита была за бухгалтера, так она во время приступа невроза пыталась с собой покончить, но неудачно. В прошлом году медсестру по фамилии Токусима отсюда за пьянство выгнали.
- Да у вас что пациенты, что персонал, хоть местами меняй, - пораженно сказал я.
- Тут ты прав, - сказала Рэйко, слегка потрясая вилкой. - Похоже на то, что наш Ватанабэ начинает потихоньку понимать, как устроен мир.
- Похоже на то, - сказал я.
- Мы себя можем назвать нормальными в том, что сами мы знаем о том, что мы ненормальные, - сказала Рэйко.
Вернувшись в квартиру, мы с Наоко стали играть в карты, а Рэйко в это время опять отрабатывала на гитаре мелодию Баха.
- Во сколько завтра уезжаешь? - спросила Рэйко, прекратив играть и зажигая сигарету.
- Сразу после завтрака поеду. В девять с небольшим автобус приходит, если на него сяду, то вечером смогу работу не прогулять.
- Жалость-то какая. Погостил бы еще да поехал потихоньку.
- Да боюсь, как бы тогда самому тут не прописаться, - сказал я, смеясь. - Что верно, то верно, - сказала Рэйко.
