Страница: 2/12
Когда от Ёринаги прибыл новый гонец, Тамэёси послал с ним сообщение, что болен и не может встретиться с благодетелем. На письмо своего сына Ёситомо он дал уклончивый ответ, из которого были неясны его намерения. Тамэёси со слезами на глазах перечитывал послание Ёситомо:
«Двух правителей быть не может. Каковы бы ни были претензии экс-императора, мой долг поддержать императора нынешнего. Я не могу предать его. Отец, прошу тебя и братьев взять оружие и побыстрее прибыть к императору. Я понимаю твои чувства. Понимаю, что в силу многих обстоятельств это решение для тебя болезненно, но иного выбора, кроме поддержки нашего дела, у тебя нет. У меня на глаза навертываются слезы, когда я подумаю, что мы, представители одного дома, связанные кровными узами, можем поднять друг на друга оружие. Если войска экс-императора встанут на вашем пути, я приду к вам на помощь и предоставлю вам вооруженную стражу. Неблагодарный сын больше всего тревожится за тебя, мой старый отец. Принимай трудное решение теперь же, и пусть ваше знамя развевается среди тех, кто сражается за нашего императора. Пусть другие сыновья поддержат тебя в час испытаний».
Сердце Тамэёси переполняла гордость. Так мог изъясняться только его сын. Он почувствовал, что его нерешительность уходит, когда перед ним снова появился советник Норинага с новым посланием от Ёринаги. Чтобы выиграть время, Тамэёси сказал:
– Передай, что я слишком стар и немощен.
Норинага, однако, отказывался отправиться назад с таким ответом.
– Ваши чувства мне хорошо понятны. Но возможно ли, чтобы Тамэёси из дома Гэндзи, который обязан министру столь многим, оказался столь неблагодарным? Неужели он откажет в помощи и допустит поражение экс-императора?
Тамэёси попытался снова возразить:
– На все ваши просьбы я могу ответить, что слишком непригоден для того, чтобы быть полезным кому-либо.
– От вас нужны гарантии, что вы на нашей стороне. Пока вы не появитесь, не будет никакого военного совета. Все ждут вашего прибытия.
Обескураженный, Тамэёси умолк, уставившись на Норинагу безучастным взглядом. Наконец он сказал:
– Прошлой ночью я видел сон – дурной сон. На моих глазах восемь доспехов дома Гэндзи были разбиты на куски внезапно поднявшимся вихрем. После этого я проснулся. Теперь считаю, что война не принесет ничего хорошего нашему дому. Над домом Гэндзи нависла беда…
– Меня поражает, что воин, подобный вам, верит сновидениям. Разве я могу вернуться с таким ответом? Я не смогу вернуться, пока вы не выскажете вашего твердого слова. Вы ставите меня в крайне затруднительное положение. Если нужно, я останусь у вас до рассвета…
Тамэёси вдруг осознал, что они разговаривают в темноте. Послышался чей-то голос:
– Господин, я принес светильники. Можно войти?
Тотчас в комнату вошел восемнадцатилетний юноша крупного телосложения с зажженными светильниками, которые он расположил на высоких стойках. Когда юноша собрался уходить, Тамэёси остановил его:
– Погоди, Тамэтомо, погоди! – Повернувшись к Норинаге, Тамэёси сказал: – Возможно, вы слышали о моем сыне, который отличался свирепостью даже мальчиком. Это самый младший из восьми моих сыновей и единственный, кто отличается воинственностью. По сравнению с ним другие сыновья – посредственные воины. Тамэтомо способен меня заменить. Если он приемлем для вас и согласится на мою просьбу, то я пошлю его к вам вместо себя. Ты согласен, Тамэтомо?
