Страница: 4/10
– Ваши слова звучат слишком хорошо, чтобы им поверить в нынешних условиях.
– Нет, я не предлагаю ничего невероятного, но ты должен обещать свое согласие или сразу отказаться, прежде чем я изложу суть дела.
– Я, естественно, не буду отказываться. Это сверхсекретное дело?
– Бамбоку, не проследишь ли ты сначала, чтобы были закрыты ставни и чтобы нашему разговору ничего не помешало?
Затем Цунэмунэ раскрыл Бамбоку часть плана заговора. Увидев, как заинтересовался Нос, он добавил, устремив на собеседника испытывающий взгляд:
– Если ты выдержишь это испытание, уверяю тебя, что ты добьешься всего, чего хочешь. Бамбоку, ты позволишь нам встречаться в твоем доме? Мы не можем рисковать, собираясь за городскими воротами. По-моему, этот бурлящий торговый квартал является самым безопасным местом для нас. В будущем многие из нас будут приходить переодетыми.
Цунэмунэ сделал своему собеседнику еще одно предложение:
– После Хогэнской смуты действует строгий запрет на ношение оружия. Мы в оружии очень нуждаемся. Сможешь ли ты достать все, что нам нужно? Как ты понимаешь, это следует сделать негласно.
До полудня Цунэмунэ оставался в доме купца. Жена Бамбоку между тем приготовила и подала великолепное угощение, включая бутыль ароматного вина из Китая, которая была приобретена на рынке у купцов, ведших торговлю через море. Покидая дом купца, Цунэмунэ незаметно вышел черным ходом и направился к берегу реки. Он обнаружил запряженную быками карету под зимним солнцем в условленном месте. Мальчик-погонщик быков спал, растянувшись на траве. Цунэмунэ стал смотреть через реку на другой берег. Там виднелись стены и деревья поместья Рокухара.
По окончании Хогэнской смуты Киёмори говорил:
– Настало время совершить паломничество к гробнице Кумано, чтобы поблагодарить богов за милость судьбы. Я обязательно совершу его в этом году.
Последний раз он посещал гробницу в 1154 году, когда умер его отец Тадамори.
Мачеха Киёмори, Арико, навестила поместье Рокухара, когда пасынок бросил шутливую реплику:
– Я так долго не был у гробницы Кумано, что боги непременно накажут меня.
– Киёмори, вы слишком невоздержанны на язык, – отозвалась Арико суровым тоном. – И вы когда-нибудь пожалеете о своем богохульстве. Тадамори, ваш великодушный отец, был чрезвычайно богобоязненным человеком, вы совсем не похожи на него в этом отношении. Помните, однако, что вы – глава дома и хотя бы потому должны следить за своим поведением в религиозных делах.
Отповедь Арико заставила Киёмори умолкнуть. Он всегда чувствовал скованность в ее присутствии. После смерти мужа Арико вняла уговорам одной монахини и поселилась в местечке к северу от столицы, где проводила время в религиозном бдении. Изредка она навещала Рокухару, и тогда Киёмори казалось, что он нашкодивший мальчишка, вызванный к родителям для воспитательной беседы. Больше всего его раздражала привычка мачехи повторять после каждой фразы «твой замечательный отец, покойный Тадамори». Не только Киёмори, но и его супруга Токико испытывала благоговейный страх перед Арико. Та же искренне восхищалась своим старшим внуком Сигэмори. Она считала его безупречным молодым человеком, который, в отличие от Киёмори, не только был щепетилен до мелочей, но также более отзывчив и внимателен к ней, чем любой другой представитель их дома.
