Страница: 7/8
Примерно в это же время люди начали говорить еще об одной очаровательной танцовщице по имени Хотокэ, которая жила в другом доме в «веселом квартале». Ей было всего шестнадцать лет, и она еще ребенком приехала в Киото из провинции Кага, где родилась. С самого детства ее готовили к этой профессии, танцы и пение Хотокэ затмевали самых блестящих исполнителей при дворе, и многие столичные щеголи считали, что она не уступает Гио. В конце концов так же решила и хозяйка Хотокэ и однажды вызвала девушку к себе:
– Нет сомнений в том, что ты лучшая танцовщица в столице, но тебя видели только парни из «веселого квартала» Киото. Если бы ты смогла привлечь внимание господина Киёмори, сделала бы себе состояние. Гио с первого захода была принята в Рокухаре, и нет причин, по которым этого же не смогла бы добиться и ты. Нарядись, как Гио, и постарайся все сделать так же хорошо, как она.
Хотокэ с готовностью согласилась, потому что была невинна и гордилась своим танцевальным искусством. Мысль о том, чего она могла достигнуть благодаря ему, никогда не приходила ей в голову.
В начале осени яркий дамский экипаж подкатил к воротам на Восьмой улице, где в своем роскошном особняке теперь жил Киёмори. Вдоль этой широкой улицы располагалось много величественных зданий – вот здесь госпожи Арико, там Токико, – а рядом шли боковые улочки и переулки, в которых жили воины. Повсюду можно было видеть сочетание древней и новой архитектуры, что как бы служило внешним отражением меняющихся времен. Разодетая во все самое лучшее, что у нее имелось, Хотокэ выглянула из окна своей кареты, когда к ней подошел стражник у ворот.
– Я – Хотокэ, танцовщица и, увы, от рождения игрушка для мужчин. Меня послала моя хозяйка, и я оказалась настолько смела, что приехала без вызова. Разрешите мне станцевать и спеть перед господином Киёмори.
Стражник посмотрел с любопытством, но заколебался. Потом, опасаясь недовольства хозяина, взорвался гневом:
– В чем дело? Приехала сюда без вызова? Убирайся, уезжай обратно!
– Нет, среди танцовщиц есть обычай – наносить подобные визиты, и я делаю это при всем уважении к его превосходительству. Я молода и не смогу вынести позора, если мне будет отказано.
Но стражник был неумолим, и удрученная Хотокэ собралась уже уезжать, но ее окликнул слуга:
– Поскольку ты настаиваешь, посмотрим, что можно сделать.
Удивленному взору Хотокэ предстали залы и великолепные комнаты, которым, казалось, не было конца, а потом она увидела человека, который походил на Киёмори. Он сидел в окружении слуг, один из которых приблизился к ней и сказал:
– Ты Хотокэ? Считай, что тебе повезло, потому что не каждый может ожидать, что будет представлен его превосходительству. Ты находишься здесь только потому, что Гио уговорила господина Киёмори сделать исключение… В обмен на эту исключительную любезность ты можешь спеть для нас.
Хотокэ поклонилась, потом повернулась к Гио с выражением глубокой благодарности, на что та ответила подбадривающим взглядом, и начала петь. Это была простая песня, которую она исполнила трижды. С ее губ стекал и разносился эхом поток ясных звуков, задевавших слушателей за сердце.
Киёмори вдруг оживился:
– Ты действительно хорошо поешь. Теперь танцуй. Эй, принесите барабаны!
