Страница: 5/6
– Во что бы то ни стало – лошадь! Совсем неплохо было бы на ней покататься.
– Ослаб от долгого сидения, да?
– Так и есть. Мучается от безделья.
– Но на это нам будут нужны деньги.
– Тут нечего волноваться. В лучших конюшнях столицы найдешь и гнедых, и вороных, и каурых.
– Нет, не надо.
Из небольшого окна в одной из шероховатых кривых стен выходил дым. Асатори поднялся на цыпочки и посмотрел сквозь выходное отверстие. У камина собрались семь или восемь охотников, угольщиков и дровосеков, которые сидели и выпивали. Он был поражен их видом и отшатнулся назад. Они не походили на обычных жителей гор!
– А что здесь не так? – едва ворочая языком, спросил один из мужчин, хватая чашу и наливая сакэ приятелю, которому задал вопрос.
– Навряд ли стоит объяснять. Если это лошадь, то пусть будет рабочая лошадь.
– От рабочей лошади нам нет никакой пользы.
– Да, но чистокровная привлечет внимание, нас станут подозревать.
– Верно, совершенно верно. Достаточно поговорили. Нет смысла обсуждать невозможное.
– Почему бы нам не спеть верхом на лошади?
– Можно и спеть! Когда тоскуешь по востоку, пой!
Те двое, которые жарко спорили, присоединились к остальным, которые время от времени хлопали в ладоши. Они пели какую-то странную песню, смысл которой Асатори различить не мог. Мужчины ее пели и пели, а живший в Асатори музыкант ощутил в ней мощные ритмы, будто бы вырывавшиеся из-под земли, воспевавшие обширные поля, утренние ветры и ночные звезды. Между этой песней и музыкой, которую он слышал при дворе, не было ничего общего, и Асатори с восхищением слушал пение. Вдруг из окна, в которое он подглядывал, вырвался столб дыма. Асатори задохнулся, несколько раз невольно кашлянул и наклонил голову.
– Что такое? – раздался возглас в хижине, и воцарилось молчание.
Пригнувшись, Асатори быстро отбежал в темноту. При звуке его шагов в хижине возник шум. Кто-то пронзительно закричал. Вокруг него и прямо мимо ушей засвистели стрелы. Асатори почувствовал, как подкашиваются ноги, и, спотыкаясь, вслепую пошел вперед.
Два дня спустя Асатори сидел на уступе скалы и жевал вяленые овощи. Горстка риса мокла в близлежащем горном ручье. При закатном солнце были прекрасны облака, на поверхности ручья прыгали рыбешки. Где же он находился, удивлялся Асатори, взбираясь на скалистый гребень и глядя на окружающую местность. Перед его глазами были только вершины гор.