Страница: 8/10
– Смотрите! Нас обгоняет сам господин Кихидзи! – воскликнула одна из танцовщиц, показывая на дорогу. Проезжая мимо в наемном экипаже, Кихидзи через плечо взглянул на них и перебросился несколькими словами с Ковакой, который вел вола.
Вскоре показалась обсаженная ивами улица в Хорикаве. На воде канала плясали огни от стоявших вдоль его берегов домов, сквозь занавески окон экипажа доносились звуки флейт, бой барабанов и запахи теплой летней ночи. Вскоре они свернули на аллею и подъехали к опрятному дому, где их уже поджидал Кихидзи.
– Господин, – сказал он Усиваке, – не соизволите ли войти? Это – мой дом, располагайтесь в нем как в своем собственном.
В ту ночь Усивака не мог заснуть. Его тревожило все вокруг. Даже еда казалась странной на вкус.
Ему не было разрешено выходить из дома, и это его беспокоило. Только две недели спустя появился Кихидзи, который не приходил с тех пор, как они сюда приехали.
– Как поживаете? – спросил он Усиваку. – Не чувствуете себя одиноко? Хэйкэ внимательно за всеми следят, поэтому я не приходил преднамеренно. Не думайте, что я забыл о вас. – Усивака на это ничего не ответил, и Кихидзи продолжал: – За всеми дорогами, портами, городскими воротами ведется пристальное наблюдение. Те, у которых до этого были какие-то связи с Гэндзи, взяты под подозрение. Но кому придет в голову прочесывать «веселый квартал»? – засмеялся он. Усивака опять ничего не сказал, а Кихидзи заметил: – Конечно, господин, мне не надо напоминать вам, какую ценность для Гэндзи представляет ваша жизнь. Если бы не вы и не ваш брат Ёритомо, Гэндзи, в сущности, перестали бы существовать как дом. Все их надежды на вас.
– Кихидзи, когда я отправлюсь на северо-восток? – вдруг вступил в разговор Усивака.
– Ну, мне надо быть очень осторожным. Я не могу ничем рисковать. Я подожду, пока Хэйкэ утратят бдительность. Вероятно, весной я сумею проводить вас на север.
– Весной?
– В начале будущего года, я бы сказал.
– А до этого?
– Вам будет вполне безопасно в столице. Для большей уверенности, однако, вам надо одеться девушкой, и когда вы привыкнете к такой одежде, то сможете повсюду свободно ходить, не опасаясь, что вас узнают. Оставайтесь здесь, пока я за вами не приду.
Вскоре Кихидзи отправился на северо-восток, пообещав вернуться в феврале или в марте. Конно-мару были даны подробные инструкции о том, что ему следует делать, пока торговец отсутствует, а Усивака был оставлен на попечение двух сестер.
– Я не хочу одеваться как девушка, – повторял юноша сестрам и Конно-мару, который приходил каждый день. Понадобилось его долго уговаривать, прежде чем Усивака наконец согласился, чтобы ему подкололи и завязали волосы так, будто он был девушкой. Юноша надел яркое кимоно, какие носили молодые танцовщицы. Его лицо было тщательно напудрено. Когда он привык к своему наряду и имени Риндо (горечавка), то начал донимать Конно-мару упреками.
– Ковака, вы лгали мне, – без устали повторял он. – Вы до сих пор не сказали, когда я увижу свою мать. Вы как-то говорили, что она больна, но это не так. Асатори сказал мне, что она тоже хочет меня видеть.
После побега с горы Курама Усивака, казалось, был поглощен исключительно мыслью о матери. Но Конно-мару постоянно говорил ему об опасности, которой он себя подвергнет, если попытается встретиться с госпожой Токивой.
– Вы должны понять, что я не стараюсь препятствовать тому, чтобы вы ее увидели, но Хэйкэ охраняют особняк день и ночь. Они уверены в том, что вы попытаетесь прийти туда, и они вас выслеживают.
