Кофун дзидай (Kofun-jidai, 古墳時代) – период в японской истории примерно с 250 до 538 гг.
Страница: 4/5
Язык
Китайские, корейские и японские жители записывали слова, преимущественно, китайскими иероглифами, что делает трудно отслеживаемым оригинальное произношение тех или иных слов. Тогда как для коренных японцев этого периода письмо и литературные навыки иммигрантов по большей части остались неизвестными, для местной знати они, как представляется, приобретали всё более и более высокое значение.
Так, меч из кофуна в Инарияме, откованный в Китае ориентировочно в 471 или 531 гг., несёт на себе именно китайские иероглифы, написанные принятым в Китае стилем, что ведёт к слухам о том, что его собственник, хоть и утверждал, что является японским аристократом, возможно, на самом деле был иммигрантом [17].
Лошади в культуре Японии
Китайские хроники отмечают, что на японских островах лошадей не было, и первое упоминание о них было сделано в правление императора Нинтоку – скорее всего, эти особи были завезены китайскими или корейскими иммигрантами.
Согласно «Нихонсёки», лошадь является одним из сокровищ, подаренных королём Силлы императрице Дзингу [18]. Там же утверждается, что корейцы были предками императрицы, но при этом и «Нихонсёки», и китайские хроники, касающиеся Японии, довольно сложно интерпретировать однозначно.
Помимо лошадей, китайские и корейские иммигранты, упоминающиеся в древней японской истории, принесли с собой шелководство, ткачество, а также ирригационное рисоводство.
Кавалеристы того времени носили доспехи, имели при себе мечи и другие виды оружия, а также использовали передовые военные методы, как и на северо-востоке Азии. В качестве доказательств этих достижений рассматриваются глиняные фигурки «ханива» («haniwa»; досл. «глиняный круг»), которые были обнаружены в тысячах кофунов, разбросанных по всей Японии.
Наиболее важные ханива были обнаружены в южной части Кюсю, в особенности в районе Кинай возле Нары, и на севере Кюсю. Найденные фигурки представляли собой лошадей, кур, птиц в целом, веера, рыбу, оружие, дома, щиты, подушки, мужчин и женщин. Также вместе с представителями императорского дома хоронили магатамы («magatama») – своего рода амулеты, считавшиеся одним из символов власти императоров (двумя другими были священный меч и восьмигранное зеркало).
Значительная часть культуры периода Кофун едва отличима от культуры современной южной части Корейского полуострова, что свидетельствует о том, что Япония поддерживала тесные политические и экономические контакты с континентальной Азией (особенно с династиями южного Китая) через Корею. К примеру, бронзовые литые зеркала, имеющие одинаковую форму, были обнаружены на обеих сторонах Цусимского пролива.
Переход к периоду Асука
С приходом на территорию Японии буддизма в VI в. период Кофун уступил место периоду Асука. Официально новая религия появилась здесь в 538 г., ставшему началом новой эпохи. Кроме того, после объединения Китая под руководством династии Суй позже в том же столетии, Япония находилась под сильным влиянием китайской культуры и, следовательно, вступила в новую культурную эпоху.
Отношения между двором Ямато и корейскими царствами
Согласно «Книге песен», в 421 г. китайский император назначал первых «пятерых царей Ва» на должность правителя Силлы [19], но тут несколько смущает тот факт, что согласно «Нихонги», иммигранты из Силлы являются прародителями японского правящего класса. В результате, понять, какие отношения между странами были в прошлом, довольно трудно.
Также, как уже упоминалось, похоронные обычаи Когурё значительно повлияли на аналогичную культуру в Японии [20]. Появившиеся в Японии в V в. (и позднее) украшенные росписями гробницы напрямую связаны с Корейским полуостровом – в кургане Такамацудзука (расположен в современной префектуре Нара) на одной из стен изображена женщина, одетая в характерную одежду – аналогичные росписи были обнаружены на стенах гробниц династии Тан, а также Когурё [21], [22].
Кроме того, в тот же период в Японию пришла китайская астрология.
Китайские и корейские исторические хроники о Японии
Согласно «Книги песен», император Китая даровал военный суверенитет над Силлой (Silla), Чхинханом (Jinhan), Имной (Imna), Каей (Gaya) и Маханом (Mahan) владетелю Ва по имени Сай (Sai). Однако, эта теория отвергается даже в Японии, поскольку нет никаких доказательств правления Японии в Кае или других частях Кореи [9], [10], [23].
После смерти царя Ва по имени Ко (Kō), его младший брат Бу (Bu) занял трон и добавил к списку протекторатов в своём официальном титуле означенные выше королевства Кореи - с дозволения китайского правителя, конечно же [24]. Однако, на деле подобного рода информация ничем не подкреплена.
Согласно «Суй шу» («Suīshū», «История династии Суй»; 隋書, 隋书), в определённый момент Силле и Пэкче потребовалась помощь государства Ямато для продолжения военной кампании [25]. Согласно «Самгук саги» («Samguk Sagi», «Хроники Трёх Королевств»), Пэкче и Силла направили своих князей в Ямато в качестве заложников в обмен на военную поддержку уже начатой кампании: король Пэкче Асин (Asin) в 397 г. послал в Ямато своего сына Чхончжи (Jeonji) [26], а король Силлы в 402 г. отправил своего отпрыска Мисахына (Misaheun) [27], [28]. Соответственно, эти записи также ставятся под сомнение, учитывая предполагаемое корейское происхождение японских правителей.
Единственное из того, что написано в «Суй шу», не подлежит сомнению, это то, что Силла и Пэкче в период Кофун очень высоко ценили отношения с Ва (Японией) и предприняли множество дипломатических усилий для поддержания хороших отношений с японцами. В обмен Япония получила передовые «ноу-хау» из Кореи [25].
