Страница: 13/14
Жизнь при дворе дарила мне радость, много лет кряду я участвовал в
празднике Вкушения первого риса, пил допьяна на пиршествах, принимал
участие в пении и танцах, исполнял священные пляски в ритуальных одеждах
на праздниках храмов Ива-Симидзу и Камо, и в водах священной реки
отражался мой горделивый облик. Я стал старшим среди вельмож, дайнагоном
старшего, второго ранга и одновременно - главой всего нашего рода. Мне
пожаловали должность министра, но я почтительно отклонил это назначение,
поскольку, как справедливо указал Митимаса, военачальник Правой
дворцовой стражи[19], в прошлом не имел воинских званий. Однако к этому времени государь-инок Го-Сага скончался. Засохло могучее древо,
в тени коего обретал я прибежище и укрытие. Какую бы почетную должность
ни занимал я отныне, чувствую: все напрасно. Уже пятьдесят лет живу я на
свете - много ли еще мне осталось ? Отказавшись от милостей двора,
вступить на путь недеяния - вот подлинная отплата за покровительство,
оказанное мне незабвенным государем Го-Сагой! Получив разрешение принять
постриг, я выполнил бы заветное свое желание и молился бы за упокой
святой души почившего государя".
Так почтительно просил мой отец, но государь Го-Фукакуса опять не
согласился на его просьбу, самолично
всячески отговаривал, а меж тем время шло, и, хоть память о покойном
государе, конечно, не поросла травой забвения в душе отца, все же скорбь
несколько притупилась, и пока утром и вечером он неустанно свершал
молитвы, со дня смерти государя Го-Саги прошло уже сорок и девять дней.
Миновал срок, положенный для заупокойных молебствий, и все вернулись в
столицу. С этого времени государственные дела перешли в руки государя
Го-Фукакусы, нужно было отправить посла на восток страны, в
Камакуру[20], все это было чревато осложнениями, беспокойно и
хлопотно, и не успели мы оглянуться, как уже наступила пятая луна.