Страница: 11/15
Но вот, разбуженный пением птицы, он удалился, и, глядя ему вслед,
я жалела, что приходится расставаться. Проводив его, я снова легла в
постель, но уснуть, разумеется, не могла. Еще не полностью рассвело, а
мне уже принесли от него послание:
"Я шел со свиданья,
и слезы туманили взор
порой предрассветной.
Даже ясный месяц на небе
мне казался мрачным и хмурым..."
"Сам не знаю, отчего я полюбил тебя так сильно? Пойми же, как я
тосковал по тебе все это время, чуть не умер с тоски. Как мучительно
таить свои чувства, опасаясь людской молвы..." - писал он. Я
ответила:
"Не знаю, унес ли
мой образ .ты в сердце своем,
а я и в разлуке
будто вижу тебя воочью,
орошая рукав слезами..."
...А ведь я старалась всячески избегать греха в моем положении, и
что же? - тщетны оказались усилия, и некому было излить душу,
пожаловаться на горькую участь. Вдобавок, меня терзала тревога: что
теперь со мной будет, как взгляну я государю в глаза? Но что я могла?
Оставалось лишь, таясь от людей, украдкой лить слезы. И как раз в тот же
день, около полудня, пришло письмо от государя.
"Хотел бы я знать, зачем ты так долго живешь в доме кормилицы?
В последнее время во дворце стало так малолюдно, что невольно уныние
закрадывается в душу..." - писал он даже ласковей, чем обычно, и
сердце У меня сжалось еще больнее.
- - -
С нетерпением ждала я наступления ночи, а потом снова дрожала от
страха, потому что Акэбоно пришел еще засветло. Никогда в жизни я не
знала тайных свиданий, от страха у меня на мгновенье даже отнялся голос.
Как на грех, как раз в этот день к кормилице пришел ее муж, Накацуна.
После принятия пострига он постоянно проживал при храме Сэмбон-Сякадо,
но сегодня вернулся домой: "Захотелось вас всех проведать!" По этому
случаю собрались и все взрослые дети кормилицы, в доме стало шумно и
многолюдно. К тому же сама кормилица была ужасно суетливой и
громогласной, что ей вовсе не подобало, ибо она долгое время
воспитывалась при дворе покойной принцессы Сэнъё-монъин... Было в ней
что-то бесцеремонное, точь-в-точь как у кормилицы принцессы Има-химэ из
"Повести о Сагоромо"[20]. Немудрено, что я заранее тревожилась
- как мне поступить? Не могла же я признаться, что жду гостя, и потому,
не зажигая светильника, притворилась, будто любуюсь лунным сиянием, и
тихонько спрятала Акэбоно в спальне, а сама как ни в чем не бывало
уселась у входа и только успела принять непринужденную позу,
облокотившись на ящик с древесным углем, как вдруг ко мне пожаловала
кормилица. "Ох, беда!.." - подумала я, а она затараторила, да так
настойчиво, громко:
- Осенние вечера тянутся долго... Муж говорит - надо развлечь
госпожу, давайте поиграем хотя бы в "го"[21]... Извольте
пожаловать, ну!.. Проведем вечер повеселее... Вся моя семья в сборе! - И
она принялась поименно перечислять всех своих детей, родных и приемных.
- Устроим маленький пир, немножко повеселимся! - громогласно говорила
она, так назойливо перечисляя собравшихся, что, казалось, этому не будет
конца и края.
