Страница: 8/15
- Нынешний год особенно несчастливый, так много горестных событий
пришлось пережить нам, что рукава не успевали просохнуть, - говорил он.
Всю ночь мы провели за беседой, то плакали, то смеялись, и вот уже
колокол в ближнем храме возвестил наступление утра. Долго длятся осенние
ночи, но иной раз пролетают поистине очень быстро... Мне казалось, - мы
еще не наговорились вдосталь, а уж запели птички[15]...
- Люди, пожалуй, подивились бы столь целомудренному ночному
свиданию... - сказал он мне на прощание, а я жалела, что приходится
расставаться. Он уже уселся в карету, когда я послала служанку передать
ему стихи:
"Простившись с отцом,
вкусила я горечь разлуки, -
и вновь поутру
довелось мне прозрачной росою
окропить рукава на прощанье..."
Он ответил тоже стихами:
"Ужель обо мне
горюешь, расстаться не в силах?
Но нет, о другом
скорбишь, обливаясь слезами, -
о том, кто ушел безвозвратно!.."
Да, мое изголовье не лелеяло память об этой встрече ; смутная
печаль томила мне душу, я целый день размышляла об этом ночном свидании,
как вдруг увидела - у главных ворот стоит какой-то самурай в коричневом
охотничьем кафтане, с ларцем для писем в руках. Это был его
посланец.
Нежное, ласковое письмо заканчивалось стихотворением :
"На тайном свиданье
безгрешным застигнуты сном,
мы ночь скоротали.
Ужели нас люди осудят
и скажут: "В росе их одежды!"
В те дни все мои чувства были обострены, даже этот невинный обмен
стихами глубоко запал мне в душу. Со своей стороны, я тоже написала ему
ласковое послание, закончив его стихами:
"Осенней росою
покрыты в предутренний час
деревья и травы -
и кто нас осудит, заметив
росу, что рукав окропила?"
