Страница: 14/19
Солнце стояло уже высоко, когда он наконец проснулся, говоря: "Что
это со мной? Сегодня я ужасно заспался!" Был уже полдень, когда он
наконец собрался отправить принцессе Утреннее послание. Потом он
рассказал мне, что Сайкю написала в ответ только несколько слов:
"Сном, призрачным сном кажется мне ваше вчерашнее посещение... Я как
будто все еще не проснулась!"
- Будут ли сегодня какие-нибудь празднества, чтобы развлечь Сайкю,
которую вчера мне довелось впервые увидеть? - спросил государь у матери
и, услышав в ответ, что никаких особых развлечений не предполагается,
приказал дайнагону Дзэнсёдзи Устроить пир.
Вечером дайнагон доложил, что все готово. Государь пригласил
пожаловать свою матушку. Я разливала сакэ, ведь я была допущена и к его
особе, и ко двору госпожи его матери. Три первые перемены кушаний прошли
без вина, но дальше так продолжать было бы скучно, и госпожа Омияин,
обратившись к Сайкю, сказала, чтобы ее чарку поднесли государю. Были
приглашены также дайнагоны Дзэнсёдзи и Сайондзи, они сидели в Том же
зале, но поодаль, за занавесом. Государь велел мне поднести от его имени
чарку сакэ дайнагону Дзэнсёдзи, но тот стал отказываться: "Нет-нет, ведь
я сегодня распорядитель! Поднесите первому Сайондзи!", однако государь
сказал: "Ничего, можешь не церемониться, это Нидзё так пожелала!" - и
ему пришлось выпить.
- С тех пор, как скончался мой супруг, государь-инок Го-Сага, -
сказала госпожа Омияин,- не слышно ни музыки, ни пения... Хоть сегодня
повеселитесь от души, вволю!
Позвали женщин из ее свиты, они стали играть на цитре, а государю
подали лютню. Дайнагон Санэканэ Сайондзи тоже получил лютню, Канэюки
принесли флейту. По мере того как шло время, звучали все более
прекрасные пьесы. Санэканэ и Канэюки пели песнопения кагура, дайнагон
Дзэнсёдзи исполнил песню "Селение Сэрю", которая ему особенно хорошо
удавалась. Сайкю упорно отказывалась от сакэ, сколько ее ни уговаривали,
и государь сказал:
- В таком случае я сам поднесу ей чарку! - и уже взялся за
бутылочку, но тут госпожа Омияин сама налила ему сакэ, сказав при
этом:
- К вину полагается закуска! Спой же нам что-нибудь!
И государь исполнил песню имаё:[11]
"Старый угольщик, бедняга,
он в лесу один живет,
Грустно хворост собирает
и зимы уныло ждет..."
