Страница: 6/19
- - -
Сегодняшний день мы спокойно провели вместе, а меж тем служанки в
родной усадьбе и все живущие по соседству уже знали о нашей любви. Так я
жила, невыносимо страдая в душе и не находя себе никаких оправданий...
Той же ночью мне приснилось, будто Акэбоно преподнес мне подарок -
серебряную бутылочку с ароматическим маслом; он подал ее на веере,
украшенном изображением сосны. Мне снилось, будто я беру у него этот
сосуд и прячу его за пазуху... Удивленная, я проснулась, и как раз в
этот миг зазвонил колокол в храме Каннон, возвещая утро. "Какой странный
сон!" - подумала я, а он, спавший со мною рядом, рассказал мне потом,
что видел точно такой же сон. "Что сие означает?" - не могла надивиться
я.
- - -
Как только наступил новый год, государь в благодарность за
благополучное окончание хлопот и тревог минувшего года, приказал, чтобы
двенадцать монахов-писцов изготовили новый свиток Лотосовой сутры,
переписывая его в Зале для Поучений во дворце Рокудзё, где некогда
находился "Приют отшельника"[6]государя Го-Сиракавы. Чтобы не
обременять расходами подданных, вознаграждение монахам было выдано
целиком из дворцовой казны. В первую луну государь, надрезав себе палец,
объявил воздержание и пост вплоть до семнадцатого дня второй луны и
совсем перестал призывать к себе женщин.
Меж тем с конца второй луны я почувствовала недомогание,
отвращение к еде. Сперва я посчитала это нездоровье обычной простудой,
но, мысленно сопоставив его с тем странным сном, постепенно поняла, что
опять понесла, и на сей раз от Акэбоно. Что могла я сказать в свое
оправдание? Вот оно, возмездие, наконец-то постигшее меня за мои
прегрешения! Не выразить словами обуявший меня страх и тревогу! В
последнее время я подолгу под различными предлогами жила дома, в
усадьбе, и - как только мне это удавалось? - Акэбоно постоянно навещал
меня и вскоре сам догадался, что я в тягости. "Нужно сохранить все в
тайне от государя!" - сказал он. "Чей это грех?" - думала я, глядя, как
он усердно возносит молитвы богам.
В конце второй луны я снова приехала во дворец и, когда наступила
пятая луна, сумела внушить государю, будто четвертый месяц как понесла,
тогда как на самом деле шел шестой. "Но ведь разница в сроках
неотвратимо обнаружится... Как же быть?" - замирая от страха, думала я.
В седьмой день шестой луны Акэбоно прислал ко мне во дворец одного
за другим нескольких посланцев, требуя, чтобы я непременно возвратилась
домой. "Что еще там стряслось?" - подумала я, когда же приехала,
оказалось - он приготовил для меня ритуальный пояс.
