Страница: 3/14
- В таком виде я не смею показаться на люди! - твердила она. Мне
стало искренне жаль ее, и я сказала:
- У меня есть одежда, переоденьтесь в сухое и ступайте вновь к
государю! Этой ночью он был занят важными государственными делами,
оттого все так нескладно и вышло... - но она только плакала и, несмотря
на все мои уговоры, просила, молитвенно сложив руки:
- Позвольте мне уехать домой! - так что жалость брала глядеть. Меж
тем окончательно рассвело, наступил день, теперь все равно ничего
невозможно было исправить, и в конце концов ей разрешили уехать.
Когда я рассказала обо всем государю, он согласился: "Да, нехорошо
получилось!.." - и сразу же отправил ей вдогонку письмо. В ответ девушка
прислала на лакированной крышке тушечницы что-то завернутое в тонкую
синеватую бумагу; на крышке имелась надпись: "Паучок, повисший на
кончике листка..." В бумаге оказалась прядь волос и надпись "В
блужданиях из-за тебя..." Затем следовало стихотворение:
"Знаю, не пощадит,
в бесчисленных толках ославит
нашу встречу молва.
О, как тяжко идти, как горько
по тропе ночных сновидений!"
И больше ни слова... "Уж не постриглась ли она в монахини? -
сказал государь. - Поистине, как все бренно на этом свете!"... После
этого он часто справлялся, куда подевалась эта женщина, но она исчезла
бесследно.
Спустя много лет я услыхала, что она стала монахиней и поселилась
при храме Хаси, в краю Кавати, где принесла пятьсот обетов. Так
случилось, что эта ночь привела ее на путь Будды. Я поняла тогда, что
пережитое горе обернулось для нее, напротив, радостным, благим
умудрением!
Меж тем, совсем неожиданно, пришло послание от настоятеля с такими
страстными признаниями в любви, что оно повергло меня в смятение. Письмо
принес мальчик-служка, состоявший при настоятеле. Я и раньше получала от
него любовные письма, но сам настоятель при дворе ни разу не появлялся,
и я была скорее даже рада этому.