Страница: 2/14
Государь вошел в комнату. Настоятель сделал вид, будто ничего не
случилось, но следы слез, которые он тщетно пытался скрыть, были слишком
заметны, государь не мог их не видеть. "Какой же гнев пылает сейчас в
его душе!" - сама не своя думала я.
Вечером, когда наступило время зажечь светильники, государь
удалился в опочивальню, я растирала ему ноги; кругом было необычно
безлюдно, тихо.
- Сегодня мне довелось услышать нечто весьма неожиданное! - сказал
государь. - Мы с младенческих лет дружны с настоятелем, всегда были
очень близки и, как мне казалось, друг от друга ничего не скрывали... А
я-то думал, что он чужд любовной страсти... - с упреком сказал он
мне.
Отпираться, уверять: "Нет, вы ошиблись, ничего такого нет и в
помине!" - было бы бесполезно, и я поведала ему обо всем, начиная с
первых встреч с настоятелем и кончая разлукой той памятной лунной ночью,
рассказала все без утайки, вплоть до самых малых подробностей.
- Поистине таинственный, необъяснимый союз! - сказал государь. -
Подумать только, он так горячо полюбил тебя, что решился просить
дайнагона Дзэнсёдзи устроить встречу... А ты так жестоко его отвергла!
Это к добру не приведет! Любовь властвует над людьми без разбора, в
древности тоже бывали тому примеры. Епископ Какиномото, превратившись в
демона, вселился в государыню Сомэ-доно[3]. Любовь сгубила его,
несмотря на то, что силой духа он не уступал буддам и бодхисаттвам...
Зато праведник из храма Сига мгновенно излечился от пагубной страсти,
когда супруга императора Уды[4], сжалившись над ним, написала
ему стихи "В чертоги рая отведи меня...". Но, сдается мне, любовь,
которую питает к тебе настоятель, еще сильнее, чем все, что случалось в
прошлом. Тебе надо понять это и отнестись к нему не так холодно и
сурово... Погоди, я сам все устрою, и никто не узнает о вашем союзе... -
ласково говорил государь. - Ты не должна ничего от меня скрывать, а я
постараюсь успокоить его, чтобы он перестал страдать и гневаться на
тебя...
Могла ли я без сердечной боли слушать эти слова?!
- Я полюбил тебя раньше всех, - продолжал государь, - с тех пор
прошло уже много лет, и, что бы ни случилось, всегда буду нежно
любить... Увы, многое в нашей жизни не зависит от моей воли, и мне
прискорбно, что я лишен возможности доказать, как глубоко я тебе
предан... Твоя покойная мать, Дайнагонноскэ, была моей первой
наставницей в искусстве любви, тайно от всех я горячо привязался к ней,
но в ту пору я был всего лишь подростком, не смел открыто признаться в
своей любви... Я робел, меня смущали порядки нашего мира, отношения
между мужчинами и женщинами приводили меня в смятение... А.меж тем ее
полюбил Фуютада, потом Масатада, а мне оставалось лишь униженно выжидать
время, когда любовник не навещал ее... Ты была еще в материнском чреве,
а я уже ждал тебя и потом, держа тебя на коленях, все дожидался, когда
же ты наконец подрастешь... Уже тогда я любил тебя! - говорил государь,
повествуя о давно минувших делах, но все, о чем он поведал, касалось
меня так близко, что я внимала ему с невыразимой печалью.