Страница: 5/9
- Если были бы под рукой кисти и краски, я могла бы это сделать, -
сказала я без всякого умысла, но не успела вымолвить эти слова, как
хозяева заявили: "Рисовальные принадлежности имеются в селении Томо!" -
и приказали человеку бегом бежать туда за кистями и красками. "Вот
незадача!" - раскаивалась я, но было уже поздно. Краски принесли, я
нарисовала картину, и все домашние пришли в восхищение. Смешно было
слышать, как они твердили: "Оставайтесь здесь жить!" Тем временем прибыл
гость - знатный монах, или кто он там был... Его приняли с почетом,
всячески ублажали, а он, увидев разрисованные перегородки, сказал:
- Вот уж не думал, что в такой глуши найдется человек, так хорошо
владеющий кистью... Кто это рисовал?
- Это странница, живущая в нашем доме! - гласил ответ.
- Она, несомненно, умеет также слагать стихи. Среди богомольцев
часто встречаются такие люди. Уверен, что не ошибся! Хотелось бы ее
повидать... - пожелал гость.
"Ох, как нехорошо получилось!" - подумала я, но, зная, что он
собирается на богомолье в Кумано, сказала, что встречусь с ним на
обратном пути, когда он будет возвращаться, и сразу ушла.
Меж тем неподалеку от Вати, в селении Эда, жил старший брат
хозяина. Оттуда пришли несколько женщин, чтобы помочь принять гостя, и
стали говорить мне: "Приезжайте и к нам в Эду! Там красиво, как на
картине!" Жить в доме жестокого самурая было тягостно; вернуться в
столицу, когда все кругом завалило снегом, тоже было невозможно, и я
решила поехать в Эду, остаться там до конца года. Не придав особого
значения своему переезду, я отправилась в Эду, но оказалось, что мой
поступок привел в ярость самурая из Вати, и он стал кричать что есть
мочи:
- Эта женщина - служанка, служившая у меня долгие годы! Она
удрала, ее поймали в Ицукусиме и насилу вернули домой! А теперь ее опять
у меня сманили! Убью!..
"Вот так новость!.." - подумала я, но брат самурая успокоил
меня:
- Не обращайте внимания на речи неразумного человека!
У него в доме было много молодых девушек, обладавших, как мне
показалось, душой чувствительной; не скажу, что я так уж сильно к ним
привязалась, но все же здесь мне было не в пример спокойней, чем в
прежнем жилище. Однако, услышав об угрозах самурая из Вати, я все-таки
испугалась: "Да что же это такое?" К счастью, в это время, завершив
паломничество в Кумано, по пути домой снова прибыл тот знатный монах
Хиросава. Самурай из Вати стал жаловаться ему на старшего брата,
дескать, тот поступил неблаговидно, сманил у него служанку... Дело в
том, что сей Хиросава, родной дядя обоих братьев, был наместником всего
этого края.
