 Национализм. За рубежом синтоизм часто воспринимают как синоним ультранационализма, милитаризма и имперских амбиций, что неудивительно, поскольку его активно использовали милитаристские властные круги, стремившиеся усреднить сознание людей и укрепить их верность своей политике. Судя по всему, это было неизбежно исторически. Столкнувшись с угрозой поглощения буддизмом и конфуцианством, синтоизм стал бастионом на пути чуждых влияний, оберегающим независимость национальной культуры.
В начале XVII века страх перед Западом привел к вытеснению христианства и изгнанию из страны иностранцев. В первой половине XIX столетия мощные западные империи бросили вызов японской государственности и поставили под вопрос независимость страны. Напуганные перспективой вторжения извне и бесчинствами, творимыми феодалами внутри страны, многие лидеры мечтали о возвращении тех дней, когда Японией безраздельно правил император. В этой ситуации только синтоизм, прочно связанный с императорской семьей и испытывающий опасное давление со стороны буддизма и конфуцианства, мог стать фундаментом, позволяющим сохранить традиционную японскую культуру и защитить страну от господства иноземцев.
Не удивительно, что во время Второй мировой войны люди рассматривали эту религию как духовный источник своего патриотизма. Разумеется, вскоре синтоизм принял крайне националистический характер. Тем не менее, в своей основе это не что иное, как вера в ками, взаимодействующих друг с другом и помогающих людям. Храмовый синтоизм стремится создать своими богослужениями гармонию ками всех типов. Один из негласных постулатов синтоизма — толерантность и коллективизм. После окончания войны именно этот важный его аспект позволил преодолеть издержки ультранационализма.
Культ Императора. В основе тех социальных и политических процессов, которые привели к современному состоянию общества, лежало поклонение Императору как основе государства. И здесь важнейшую роль сыграли храмы. В этом контексте следует упомянуть один любопытный факт: лишь немногие храмы посвящены тому или иному императору. Только император Одзин удостоился богослужений в нескольких тысячах храмов, посвященных богу Хатиману. Что касается остальных ста двадцати четырех правителей, храмы возведены в честь всего лишь двадцати из них.
Семеро из этих двадцати императоров были неудачливы в жизни, и их обожествление стало формой утешения их духов за те несправедливости, которые им пришлось претерпеть при жизни. Одиннадцать наследных принцев были обожествлены за то, что пожертвовали своими жизнями, верно и отважно служа трону. Самые известные храмы, посвященные императорам: храм Касивара в префектуре Нара и храм Мияцаки на острове Кюсю, в них почитают императора Дзимму; храм Хэйан в Киото посвящен императору Камму, который основал столицу в Киото, а также императору Комэю, который был последним правителем в Киото, прежде чем столицей стал Токио. В храме Мэйдзи были обожествлены духи императора Мэйдзи и его супруги императрицы Сокен.
Несмотря на национализм, ложное толкование милитаристами и ультранационалистами императорских богослужений и пропаганду только тех храмов, которые были прочно связаны с императорской семьей, непохоже, что проводимые в этих храмах в прошлом столетии государственные богослужения сколько-нибудь сильно повлияли на общество. Сегодня некоторые из них, некогда занимавшие уникальные позиции в национальной мифологии, испытывают серьезные финансовые трудности, в то время как другие, не менее важные храмы, процветают, хотя и лишены государственной поддержки. Так, Великий Храм в Исэ, ближе всех остальных храмов связанный с императорской семьей, достиг наибольшего процветания задолго до эпохи Мэйдзи, в те времена, когда влияние императорского двора на религию было еще слабым. Таким образом, можно сделать вывод, что популярность храмов определяет вера народа, а не государственное давление.
|
