Страница: 4/7
Важность мейдзинских реформ заключается в том, что идеалы переместились из прошлого в настоящее и будущее. Поэты и живописцы Мэйдзи-Тайсё усвоили западный взгляд на искусство, согласно которому значение, ценность новых созданий мастера определяются не близостью их к предшествующим его произведениям, а скорее тем, насколько они на них не похожи. И все это не только не является препятствием к существованию общего целого, но служит необходимым его основанием. Тем самым поэзия получила стимул к развитию, совершенствованию, непрестанному поиску.
Пространство и время получают в поэзии киндайси совершенно новое толкование, если сравнивать с трактовкой этих категорий в лирике танка и хайку. Классическая поэтика предписывала изображать внутренний мир человека путем ассоциаций и аллюзий, через призму его непосредственного окружения - будь то фрагменты окрестного пейзажа или (в хайку) характерные бытовые детали. Между тем поэт киндайси свободно оперирует культурным достоянием различных народов и стран. Он сердцем чувствует кровную связь времен, и вся история человечества воспринимается им как пролог к великой драме Настоящего, участником которой становится он сам.
Пробудившийся так же не без воздействия западной культуре интерес к японской литературе и искусству позднего средневековья заставил поэтов киндайси по-новому взглянуть на многие явления в отечественной живописи, графике, фольклоре. Переоценке подверглась, по сути дела, вся культура третьего сословия, которая в период Токугава считалась уделом плебса. Зная о той роли, которую сыграла эдоская гравюра в формировании французского импрессионизма, поэты Мэйдзи любовно коллекционировали работы Хокусая и Хиросигэ, к которым еще их отцы относились безо всякого почтения. Они собирали и обрабатывали народные песни-коута, сложенные по большей части обитательницами "веселых кварталов" и потому находившиеся вне поля зрения поэтов недавнего прошлого. Именно народная песня послужила основой многих экспериментов в области метрики нового стиха - начиная с синтайси Симадзаки Тосона и кончая гэндайси Миёси Тацудзи.
Отношение к классической поэзии у мастеров киндайси было сложным и неоднозначным. Право на звание "великого спутника" поэты Мэйдзи-Тайсё оставили только за двумя гениями прошлого - Сайгё (XIIв.) и Басё (XVIIв.). Вероятно, выбор был обусловлен тем, что у этих авторов нашли оптимальное выражение лучшие черты средневековой японской поэзии: искренность, глубина чувства, высокая простота формы. А главное - характер лирики Сайгё и Басё находился в максимальном соответствии с историческим образом авторов, философов и странников, проживших жизнь в честной бедности, повинуясь высоким стремлениям духа.
Новое художественное сознание определяло новые взгляды поэтов киндайси не только на хайку, гравюру укиё-э или песни-коута, но и на творчество своих современников. Прежняя нормативная поэтика обуславливала непрерывность традиции и отводила каждому автору или группе авторов вполне конкретное место в ряду адептов данной традиции - между предшественниками и последователями, преемниками. Работы старых мастеров воспринимались как шедевры, достойные всяческого подражания. Между тем в моэзии Мейдзи-Тайсё, как и в литературе запада, вступил в силу закон отрицания, как предыдущих поколений, так и поэтов других направлений.
Литературные течения.
Писатели-неоидеалисты объединились в группу "Сиракаба" (Береза). Они по-разному воспринимали жизненные проблемы, соответственно и предлагаемые способы их решения были различны. Одни (например, Мусаянокодзи Саэнацу) проповедовали гуманизм, трактуемый в духе христианской любви к ближнему, другие (например, Арисима Такэо) стремились вскрыть недостатки буржуазного общества.
Общим для них было стремление противопоставить свое творчество преобладавшему в литературе того периода течению натурализма - "сидзэнсюги". Для большинства поэтов-натуралистов этого периода характерна поверхностность, не осмысленное, а простое копирование действительности.
