Японское кино - нечастый гость на российском экране, но у жителей Екатеринбурга есть возможность регулярно знакомиться с произведениями японского кинематографа. Каждую весну городской Информационный культурный центр «Япония» совместно с дирекцией Дома кино организует просмотр ряда кинолент. Делается это при поддержке Посольства Японии в России.
В этом году билеты на сеансы японских фильмов распространялись по клубам и секциям самого Центра, а так же - среди лиц, известных активным (часто - профессиональным) интересом к Японии. Такой подход позволил продемонстрировать, чего добился Центр, приобщая горожан к японской культуре и сознательному её освоению.
Результат обнадёживает: вместительный зал Дома кино ежедневно (просмотр проходил с 17-го по 20-ое мая) заполнялся не меньше, чем на две трети своих мест. Преобладала, разумеется, молодёжь.
Пожалуй, и на этот раз в представленных к показу кинолентах более всего привлекали внимание сами японцы и их удивительная страна. На экране вновь и вновь распахивался морской простор, и шумели - то грозно, то умиротворяющее - волны прибоя, напоминая, что японцы - островная нация.
Кстати говоря, некоторые особенно удачные эпизоды в фильмах фестивальной программы прямо связаны с водной стихией. Вот корабль бывалого, отважного капитана мчится под парусом навстречу… речным духам, воплотившимся в точно такое же судно, чтобы сбить людей с курса и потопить. Леденящим ужасом веет от экрана - в ночном мраке по бурлящим водам проплывают картинно застывшие во враждебном вызове личины речных оборотней…
А вот на крохотном отдалённом острове льёт, принесённый нежданно налетевшим тайфуном, беспрерывный дождь, и два журналиста, приехавшие сюда в недолгую командировку, мечутся в капкане разгулявшегося ненастья.
Оба этих драматических момента присутствуют в м?астерской работе режиссёра Вада Макото, обратившегося к теме человеческих страхов. Фильм, снятый в 1994-ом году, так и называется - «Бояки». В нём многое задано традициями японского художественного творчества - фольклорного, литературного, театрального. Сцепление в одной ленте пяти близких по жанру, но сюжетно самостоятельных новелл наводит на мысль о классическом театре Ноо, где коротенькие пьесы, разыгрываемые одна за другой, выстраивались в единый сценический ряд. Все части фильма в условной, полусказочной манере рассказывают о проявлениях боязни, страха, тревоги и о том, когда не стоит поддаваться этому неприятному, ослепляющему чувству.
В самом деле, страхи бывают разные. Иногда страх - если это предчувствие беды - выручает, как в истории с девушкой, доверившейся авантюристке: встревоженная странным видом места, куда ей было назначено явиться, юная особа сочла за благо вернуться под домашний кров и тем избежала нависшей над ней смертельной угрозы. Страх перед ложью и обманом обостряет интуицию - именно эта обострённость восприятия помогла бывшей гейше почувствовать неискренность в привлекательном предложении нового знакомого.
Но от унижения и неизбежной гибели страх не спасает: проехавший «зайцем» по железной дороге писатель, скованный боязнью разоблачения его человеческой и профессиональной никчёмности, становится жертвой издевательских придирок со стороны станционного служащего и собственных родственников. А фотожурналист, терзаемый панической дрожью на борту устрашающе нелепого самолёта (с демонической женщиной у штурвала), погибает под оползнем - у бензоколонки, рядом с которой приземлился страшноватый летательный аппарат, высадив насмерть перепуганного пассажира.
Назидательность, юмор, завораживающе яркая актёрская игра - всё это блистательно, на традиционно японский лад сочетается в фильме, исследующем одно из нередких состояний человеческой души.
Жизнь человека и страны выступает предметом размышлений другого японского кинорежиссёра - Синдо Канэто. Очень давно, ещё в 1960-ом году его фильм (в отечественном прокате он шёл под названием «Голый остров») был отмечен призом Московского кинофестиваля. Ветерану кино есть что вспомнить, и его картина (она называется «Актёр», вышла на экраны в 2000-ом году) на примере конкретной актёрской судьбы раскрывает внутреннюю связь искусства кино с жизнью людей - тех, кто его творит, и тех, для кого оно создаётся.
Тайдзи Тонояма - рядовой японец, киноактёр, не сделавший большой артистической карьеры, но часто и с успехом снимавшийся в эпизодах у многих знаменитых режиссёров. Вспоминая о нём, Синдо Канэто создаёт необычную биографическую хронику, местами переходящую в мемуары самого режиссёра, ведь прославивший его киношедевр появился на свет при участии этого мастера эпизодического кадра.
Фильм Синдо К. совмещает в себе едва ли не все жанры и виды кино-искусства: игровое кино перебивается документальными вставками; факты из биографии актёра комментирует с экрана его партнёрша и товарищ «по цеху», японская киноактриса Нобуко Отова; биографическая реальность воспроизводится средствами искусства. А искусство, в виде отрывков из снятых кинокартин, наслаивается на повествовательный ряд множеством документальных свидетельств актёрского труда.
Такое эклектическое, на первый взгляд, построение киноленты позволяет, тем не менее, добиваться задуманного эффекта - возникает острое ощущение живой переклички реальности с тем, что происходит на съёмочной площадке, именуясь «творческим процессом».
Противоречиво, но убедительно развивается художественная составляющая фильма: немного смешной и скорее эксцентричный, чем обаятельный персонаж, сохраняя все свои недостатки, малопомалу вырастает до масштабов полноценной и значительной личности. Обнажаются лучшие стороны его натуры - совестливость, готовность бороться с привычкой к алкоголю и беспорядочному образу жизни; открытость в общении и склонность к сопереживанию; наконец, способность всей душой любить близких (чего стоят кадры, в которых немолодой мужчина несёт на плечах старенькую мать!). И, конечно, преданность профессии - уже на исходе физических сил, исполняя последние в жизни роли, он настаивает на точном следовании сценарию, не принимая скидок на возрастную немощь.
Этот увлекающийся и увлекающий человек оставляет добрый след в памяти всех, с кем сводит его судьба, и в итоге вступает в жизненный строй своего поколения и своей страны незаменимым и незабываемым действующим лицом…
Та же проблема - человек в мире людей - волнует режиссёра Конака Кадзуя, поставившего в 1998-ом году фильм «Путешественники по измерениям». Любопытно в данном случае то, как молодёжная психологическая драма оборачивается фантастическим триллером. Очевидным поводом для такого поворота служит попытка режиссёра взглянуть на проблему глазами поколения, созревающего в окружении высоких технологий, электронного информационного пространства и устоявшейся практики манипулирования массовым сознанием.
У Кагава Мидори, старшеклассницы одной из японских школ, появляется новая подруга - Ивасэ Маюми. Эту девушку занимает квантовая механика, особенно - принцип неопределённости, согласно которому невозможно замерить одновременно массу и скорость электрона. Такая двойственность основ мироздания лишает действительность в глазах Маюми статуса абсолютной реальности. Девушка уверена: существует не один, а множество миров; человеческое же воображение по силе и действенности не уступает условиям сиюминутного земного существования. Здесь, на земле, она ощущает себя пленницей, исторгнутой из другого, более высокого мира чьейто вредоносной волей, стремящейся отнять у людей право на свободу.
И вот подруги в рядах некоего Сопротивления ведут борьбу с Замком, откуда истекает поток «контрольных лучей», обрабатывающих человеческую психику и заставляющих принимать внушённые представления за единственно возможную - земную - реальность.
Воцаряется настроение тревоги и мрачного ожидания… Впрочем, все фантастические приключения, пережитые девушками в воображении, не мешают им, в конце концов, вернуться к земной жизни - с родителями, друзьями, большим городом и прочими атрибутами цивилизации, но помогают острее и глубже проникнуться чувством своей человеческой неповторимости, утвердиться в сознании своих духовных сил и понять: «Жизнь каждого из нас - частица, украшающая бытие!»
Вывод, бесспорно окрыляющий и актуальный не только для японской молодёжи. Хотя трудно не признать, что островитянам привычнее и проще уподобить Вселенную огромному архипелагу, где для каждого сыщется свой клочок суши, омываемой бездонным океаном Вечности…
