Страница: 13/18
– Как томительно будет тянуться день! – говорит он даме и тихо
выскальзывает из дома, а она провожает его долгим взглядом, но даже самый
миг разлуки останется у нее в сердце как чудесное воспоминание. А ведь
случается, иной любовник вскакивает утром как ужаленный. Поднимая шумную
возню, суетливо стягивает поясом шаровары, закатывает рукава кафтана или
"охотничьей одежды", с громким шуршанием прячет что-то за пазухой, тщательно
завязывает на себе верхнюю опояску. Стоя на коленях, надежно крепит шнурок
своей шапки-эбоси, шарит, ползая на четвереньках, в поисках того, что
разбросал накануне:
– Вчера я будто положил возле изголовья листки бумаги и веер? В
потемках ничего не найти.
– Да где же это, где же это? – лазит он по всем углам. С грохотом
падают вещи. Наконец нашел! Начинает шумно обмахиваться веером, стопку
бумаги сует за пазуху и бросает на прощанье только:
– Ну, я пошел!
Цветы
Из луговых цветов первой назову гвоздику. Китайская, бесспорно, хороша, но и простая японская гвоздика тоже прекрасна. Оминаэси – "женская краса".
Колокольчик с крупными цветами. Вьюнок "утренний лик". Цветущий тростник.
Хризантема. Фиалка.
У горечавки препротивные листья, но когда все другие осенние цветы
поникнут, убитые холодом, лишь ее венчики все еще высятся в поле, сверкая
яркими красками, – это чудесно!
Быть может, не годится особо выделять его и петь ему хвалу, но все же
какая прелесть цветок "рукоять серпа". Имя это звучит по-деревенски грубо,
но китайскими знаками можно написать его иначе: "цветок поры прилета диких
гусей".
Цветок "гусиная кожа" не очень ярко окрашен, но напоминает цветок
глицинии. Распускается он два раза – весной и осенью, вот что удивительно!
Гибкие ветви кустарника хаги осыпаны ярким цветом. Отяжеленные росой, они
тихо зыблются и клонятся к земле. Говорят, что олень особенно любит кусты
хаги и осенью со стоном бродит возле них. Мысль об этом волнует мне сердце.
Махровая керрия.
Вьюнок "вечерний лик" с виду похож на "утренний лик", – не потому ли,
называя один, вспоминают и другой? "Вечерний лик" очень красив, пока цветет,
но плоды у него безобразны! И зачем только они вырастают такими большими!
Ах, если бы они были размером с вишенку, как бы хорошо! Но все равно
"вечерний лик" – чудесное имя.
Куст цветущей сирени. Цветы камыша. Люди, верно, будут удивляться, что я еще не назвала сусуки. Когда перед взором расстилаются во всю ширь осенние
поля, то именно сусуки придает им неповторимое очарование. Концы его
колосьев густо окрашены в цвет шафрана. Когда они сверкают, увлажненные
утренней росой, в целом мире ничего не найдется прекрасней! Но в конце осени
сусуки уже не привлекает взгляда. Осыплются бесследно его спутанные в беспорядке, переливавшиеся всеми оттенками гроздья цветов, останутся только голые стебли да белые головки...
Гнутся под ветром стебли сусуки, качаются и дрожат, словно вспоминая былые
времена, совсем как старики. При этом сравнении чувствуешь сердечную боль и
начинаешь глубоко жалеть увядшее растение.
То, что редко встречается
Тесть, который хвалит зятя. Невестка, которую любит свекровь.
Серебряные щипчики, которые хорошо выщипывают волоски бровей. Слуга,
который не чернит своих господ.
Человек без малейшего недостатка. Все в нем прекрасно: лицо, душа.
Долгая жизнь в свете нимало не испортила его.
Люди, которые, годами проживая в одном доме, ведут себя церемонно, как будто в присутствии чужих, и все время неусыпно следят за собой. В конце
концов редко удается скрыть свой подлинный нрав от чужих глаз. Трудно не
капнуть тушью, когда переписываешь роман или сборник стихов. В красивой
тетради пишешь с особым старанием, и все равно она быстро принимает грязный
вид.
Что говорить о дружбе между мужчиной и женщиной! Даже между женщинами не часто сохраняется нерушимое доброе согласие, несмотря на все клятвы в
вечной дружбе.