Страница: 3/18
– Во время утренней трапезы, – вздыхали дамы, – он всегда был возле
государыни. Как теперь его не хватает!
Через три-четыре дня услышали мы в полдень жалобный вой собаки.
– Что за собака воет без умолку? – спросили мы. Псы со всего двора
стаей помчались на шум. Скоро к ним прибежала служанка из тех, что убирают
нечистоты:
– Ах, какой ужас! Двое мужчин насмерть избивают бедного пса. Говорят,
он был сослан на Собачий остров и вернулся, вот его и наказывают за
ослушание. Сердце у нас защемило: значит, это Окинамаро!
– Его бьют куродо Тадатака и Санэфуса, – добавила служанка. Только я
послала гонца с просьбой прекратить побои, как вдруг жалобный вой затих.
Посланный вернулся с известием:
– Издох. Труп выбросили за ворота.
Все мы очень опечалились, но вечером к нам подполз, дрожа всем телом,
какой- то безобразно распухший пес, самого жалкого вида.
– Верно, это Окинамаро? Такой собаки мы здесь не видели, – заговорили
дамы.
– Окинамаро! – позвали его, но он словно бы не понял. Мы заспорили.
Одни говорили: "Это он!", другие: "Нет, что вы!"
Государыня повелела:
– Укон хорошо его знает. Кликните ее. Пришла старшая фрейлина Укон.
Государыня спросила:
– Неужели это Окинамаро?
– Пожалуй, похож на него, но уж очень страшен на вид, – ответила
госпожа Укон. – Бывало, только я кликну "Окинамаро!", он радостно бежит ко
мне, а этого сколько ни зови, не идет. Нет, это не он! Притом ведь я
слышала, что бедного Окинамаро забили насмерть. Как мог он остаться в живых,
ведь его нещадно избивали двое мужчин!
Императрица была огорчена. Настали сумерки, собаку пробовали накормить,
но она ничего не ела, и мы окончательно решили, что это какой-то приблудный
пес. На другое утро я поднесла императрице гребень для прически и воду для
омовения рук. Государыня велела мне держать перед ней зеркало. Прислуживая
государыне, я вдруг увидела что под лестницей лежит собака.
– Увы! Вчера так жестоко избили Окинамаро. Он, наверно, издох. В каком
образе возродится он теперь? Грустно думать, – вздохнула я. При этих словах
пес задрожал мелкой дрожью, слезы у него так и потекли-побежали.
Значит, это все-таки был Окинамаро! Вчера он не посмел отозваться. Мы
были удивлены и тронуты.
Положив зеркало, я воскликнула:
– Окинамаро!
Собака подползла ко мне и громко залаяла. Государыня улыбнулась. Она
призвала к себе госпожу Укон и все рассказала ей. Поднялся шум и смех. Сам
государь пожаловал к нам, узнав о том, что случилось.
