Страница: 15/15
– А ты кто? – сердито спросила моя служанка. Невежество какое! Но
слуга молча положил циновку и исчез.
– Спроси его, от кого он? – велела я служанке.
– Уже ушел, – ответила она и принесла мне циновку, великолепную, с
узорной каймой. Такие постилают только для самых знатных персон. В душе я
подумала, что это – подарок императрицы, но вполне уверенной быть не могла.
Смущенная, я послала разыскивать слугу, принесшего циновку, но его и след
простыл.
– Как странно! – толковала я с моими домашними, но что было делать,
слуга не отыскался.
– Возможно, он отнес циновку не тому, кому следовало, и еще вернется, – сказала я.
Мне хотелось пойти во дворец императрицы и самой узнать, от нее ли
подарок, но если бы я ошиблась, то попала бы в неловкое положение. Однако
кто мог подарить мне циновку ни с того ни с сего? "Нет, разумеется, сама
государыня прислала ее", – с радостью подумала я. Два дня я напрасно ждала
вестей, и в душе у меня уже начали шевелиться сомнения.
Наконец, я послала сказать госпоже Уке: "Вот, мол, случилось то-то и
то-то... Не видели ли вы такой циновки во дворце? Сообщите мне по секрету.
Только никому ни слова, что я вас спрашивала".
"Государыня сохраняет все в большой тайне, – прислала мне ответ
госпожа Уке.
– Смотрите же, не проговоритесь, что я выдала ее секрет". Значит, моя
догадка была верна! Очень довольная, я написала письмо и велела своей
служанке потихоньку положить его на балюстраду возле покоев императрицы.
Увы, служанка сделала это так неловко, что письмо упало под лестницу.
Послесловие
Спустился вечерний сумрак, и я уже ничего не различаю. К тому же кисть
моя вконец износилась.
Добавлю только несколько строк. Эту книгу замет обо всем, что прошло
перед моими глазами и волновало мое сердце, я написала в тишине и уединении
моего дома, где, как я думала, никто ее никогда не увидит.
Кое-что в ней сказано уж слишком откровенно и может, к сожалению,
причинить обиду людям. Опасаясь этого, я прятала мои записки, но против
моего желания и ведома они попали в руки других людей и получили огласку.
Вот как я начала писать их.
Однажды его светлость Корэтика, бывший тогда министром двора, принес
императрице кипу тетрадей.
– Что мне делать с ними? – недоумевала государыня. – Для государя
уже целиком скопировали "Исторические записки".
– А мне бы они пригодились для моих сокровенных записок у изголовья,
– сказала я.
– Хорошо, бери их себе, – милостиво согласилась императрица. Так я
получила в дар целую гору превосходной бумаги. Казалось, ей конца не будет,
и я писала на ней, пока не извела последний листок, о том, о сем, – словом,
обо всем на свете, иногда даже о совершенных пустяках. Но больше всего я
повествую в моей книге о том любопытном и удивительном, чем богат наш мир. и
о людях, которых считаю замечательными. Говорю я здесь и о стихах, веду
рассказ о деревьях и травах, птицах и насекомых, свободно, как хочу, и пусть
люди осуждают меня: "Это обмануло наши ожидания. Уж слишком мелко..."
Ведь я пишу для собственного удовольствия все, что безотчетно приходит
мне в голову. Разве могут мои небрежные наброски выдержать сравнение с
настоящими книгами, написанными по всем правилам искусства? И все же нашлись
благосклонные читатели, которые говорили мне: "Это прекрасно!" Я была
изумлена. А собственно говоря, чему здесь удивляться? Многие любят хвалить
то, что другие находят плохим, и, наоборот, умаляют то, чем обычно
восхищаются. Вот истинная подоплека лестных суждений! Только и могу сказать:
жаль, что книга моя увидела свет. Тюдзе Левой гвардии Цунэфуса, в бытность
свою правителем провинции Исэ, навестил меня в моем доме.
Циновку, поставленную на краю веранды, придвинули гостю, не заметив,
что на ней лежала рукопись моей книги. Я спохватилась и поспешила забрать
циновку, но было уже поздно, он унес рукопись с собой и вернул лишь спустя
долгое время. С той поры книга и пошла по рукам.
Перевод с японского В.Н. Марковой
