Наконец женщина приоткрыла глаза, щурясь от яркого света. Схватив ее за
плечи и тряся изо всех сил, мужчина заговорил быстро, умоляюще:
- Послушайте, лестницы нет! Как можно подняться наверх? Ведь отсюда
выбраться без лестницы невозможно!
Женщина схватила полотенце и неожиданно резко несколько раз шлепнула
себя по лицу, потом повернулась к нему спиной и упала ничком на циновку.
Может быть, она застеснялась? могла оставить это для другого раза. Мужчина
завопил, точно его прорвало:
- Это не шутка! Если сейчас же не отдашь лестницу, плохо будет! Я
тороплюсь! Куда ты ее девала, черт тебя возьми? Шути, да знай меру! Отдавай
немедленно!
Но женщина не отвечала. Она лежала в той же позе и лишь слегка
покачивала головой из стороны в сторону.
И вдруг мужчина как-то сник. Взгляд его потух, спазма перехватила
горло, и он почти задохнулся. Он вдруг понял всю бессмысленность этого
допроса. Лестница-то веревочная... Веревочная лестница не может сама
стоять... Даже если она у тебя в руках, снизу ее не приладишь. Значит,
убрала ее не женщина, а кто-то другой, кто был наверху, на дороге...
Обсыпанное песком небритое лицо исказилось в жалкой гримасе.
Поведение женщины, ее молчание приобрели неправдоподобно зловещий
смысл. Обойдется, думал он, но в глубине души понимал, что самые худшие его
опасения сбылись. Лестницу унесли скорее всего с ее ведома и, уж конечно, с
полного ее согласия. Без всякого сомнения, она - сообщница. И эта ее поза
продиктована не стыдом, а двусмысленностью ее положения. Это, несомненно,
поза преступницы, а может быть, и жертвы, готовой принять любое наказание.
Ловко они все провернули. Попался в эту проклятую ловушку. Доверчиво
поддался заманиванию шпанской мушки, и она завлекла в пустыню, откуда нет
выхода, - ну точно погибающая от голода мышь...
Он вскочил, кинулся к двери и еще раз выглянул наружу. Поднялся ветер.
Солнце было почти над центром ямы. От прокаленного песка плыли вверх волны
горячего воздуха, переливаясь, как мокрые негативные пленки. Песчаная стена
вырастала все выше и выше. Она-то знала все и словно говорила его мускулам и
костям о бессмысленности сопротивления. Горячий воздух вонзался в тело. Жара
становилась все более нестерпимой.
И вдруг мужчина закричал как безумный. Он выкрикивал какие-то
бессмысленные слова - не было слов, которыми он мог бы выразить свое
отчаяние. Он просто вопил изо всей мочи. Ему казалось, что этот страшный
сон, испугавшись крика, отлетит и, извиняясь за свою ненамеренную грубую
шутку, выбросит его из песчаной ямы. Но голос, не привыкший к крику, был
тонким и слабым. Ко всему еще он поглощался песком, рассеивался ветром и
вряд ли разносился далеко.
Вдруг раздался ужасающий грохот, и мужчина умолк. Как и предсказывала
вчера женщина, песчаный карниз, нависавший с северной стены, пересох и
рухнул. Весь дом жалобно застонал, будто его скрутила какая-то неведомая
сила, и, точно подчеркивая его страдания, из щелей между потолком и стеной
начала шурша сочиться серая кровь. Слюна заполнила рот, мужчина дрожал, как
будто удар пришелся по нему самому...
Но все-таки это немыслимо. Какое-то выходящее за всякие рамки
происшествие. Можно ли загнать в ловушку, как мышь или насекомое, человека,
внесенного в посемейный список, имеющего работу, платящего налоги и
пользующегося правом на бесплатное медицинское обслуживание? Невероятно.
Наверное, это какая-то ошибка. Да, конечно, это ошибка. Только и оставалось,
что считать: это ошибка.
Прежде всего, делать то, что они со мной сделали, - глупо. Я ведь не
лошадь и не бык, и против воли меня никто не заставит работать. А коль скоро
я не гожусь как рабочая сила, то нет никакого смысла держать меня запертым в
этих песчаных стенах. Зачем сажать женщине на шею иждивенца?
Но уверенности почему-то не было... Посмотрев на песчаную стену,
окружавшую его со всех сторон, он вспомнил, хоть это и было очень неприятно,
неудачную попытку взобраться на нее... Сколько ни мечись у стены - толку
никакого. Чувство бессилия парализовало его... Видимо, это какой-то
разъедаемый песком особый мир, к которому обычные критерии неприложимы...
Если сомневаться, то поводов для сомнений сколько угодно... Например, если
верно, что те бидоны и лопата были приготовлены специально для него, верно и
то, что веревочную лестницу унесли нарочно. Дальше, разве не говорит об
опасности его положения тот факт, что женщина не вымолвила ни слова, чтобы
объяснить происшедшее, что она с обреченной покорностью легко и молчаливо
довольствуется своей судьбой? Может быть, и ее вчерашние слова, из которых
можно было понять, что он застрял здесь надолго, не были простой оговоркой?
Сорвалась еще одна небольшая песчаная лавина.
