Страница: 12/12
- Лучше тот, что в цветах.
"Значит, тот, что колокольчиками расписан. Благородный рисунок. По
правде говоря, я тоже его выбрала", - думает жена.
Хякуда и на этот раз проигрывает в сеги.
В восемь часов последняя кормежка. Выпив сакэ, Хякуда вместе с Тяном
обходит все конюшни, прощается с Тяном у амбара и возвращается домой.
Чашка опять наполнена сакэ.
- Что это? - спрашивает он у жены. Она смеется, как девушка:
- Пей на здоровье.
"Чудно! Всегда наливает только одну. А теперь вот и вторую поставила.
Впрочем, неплохо иногда и пару чашек осушить", - думает Хякуда. Тем временем
жена непрерывно рассказывает ему, чья хозяйка что купила, что приобрели
конюхи. И сообщив все новости, она идет укладывать детей, галдящих в кухне.
- Скоро радио включат. Спать!
Она выставляет детей в соседнюю комнату и, прибираясь на кухне, слышит
голос диктора: "Дорогие сотрудники конезавода! И те, кто в общежитии, и те,
кто в конюшнях. Сейчас девять часов. Пора гасить свет. Сегодня день прошел
благополучно. Спасибо за труд".
Радио затихает, и конезавод погружается в тишину. Издали доносится шум
волн.
- Эй! - зовет Хякуда.
"Что это он?" - думает жена. Поправляет мокрыми пальцами волосы и
открывает дверь. Муж, убавив свет, уже лежит в постели. Жена мешкает - уж
как-то внезапно позвал.
- Чего тебе? - спрашивает она, делая вид, что ничего не понимает.
Хякуда раздражен. Хмурится.
- Я еще не прибралась. Подожди немного. "Молчит. Рассердился, что ли?"
- думает жена.
- Эй! - окликает она его.
Ответа нет. Она зажигает большой свет. Он хмурится, поворачивается на
другой бок. Она подходит к изголовью и наклоняется над ним. Он спит. Она
сердито толкает его в плечо. Все напрасно. Муж спит крепким сном.
Значит, он просто бормотал во сне? Или она ослышалась?
Жена Хякуда снова убавляет свет и с хмурым лицом возвращается на кухню.
Видно, весь июль, пока не кончится горячая пора, придется мириться с этим.
Придется безропотно терпеть, раз мужчина так занят работой.
Перед тем как лечь спать, она еще раз достает купленные обновы. Уж
сколько лет не любовалась вот так, пока никто не видит, понравившейся
тканью. На мгновение она задумывается: "Надо было бы еще на одно юката
купить темно-синего касури", - но тут же укоряет себя за эту мысль. Встает,
набрасывает ткань на плечи, смотрится в зеркало, висящее на столбе. Но
зеркало совсем маленькое, и она не видит себя во весь рост. "Жаль", - думает
она. Открывает окно и глядится в темное стекло. Теперь лучше. Светлая ткань
юката смутно, но все же виднеется в стекле. Она опускает ткань пониже, как
на ночном кимоно. Оглядывает себя, не спеша поворачиваясь кругом.
Иногда темноту ночи освещают резкие вспышки маяка.
Перевод с японского: Г. Ронская
