Страница: 1/4
В эту ночь Киёмори плохо спал. Казалось, для этого не было повода. Если бы его спросили о причине бессонницы, он бы сослался на напряженную работу – многочисленные дворцовые обязанности. При всей своей резкости, неприязни к правилам этикета Киёмори учитывал особенности дворцовой жизни. А встревожила Киёмори, неожиданно для него самого, весть об аресте Токивы и ее детей.
– Ты видел их, Токитада? – спросил Киёмори шурина на следующий день.
– Да, я видел их. Все было сделано так, как ты приказал. Сейчас Айтого содержит их в тюрьме под усиленной охраной.
– И это женщина, чьей красоте завидовали многие дамы?
– Ей только двадцать три года, и у нее трое детей. Как ни трудно поверить, но несколько недель скитаний и голода не повредили ее внешнему виду. К красоте Токивы сейчас примешивается нечто элегическое.
– Хм-м…
– Как насчет суда? Желаешь ли ты, чтобы я или Айтого допросили ее и представили необходимые свидетельства?
– Нет, – поспешно ответил Киёмори. – Дайте мне поговорить с ней самому. Это вдова Ёситомо, у нее от него три сына. Этот вопрос я должен решить сам.
Токитада слышал о ходатайстве Арико относительно Ёритомо и полагал, что Киёмори стремится решить судьбу Токивы раньше, чем в этот вопрос могла бы вмешаться мачеха.
– Когда ты намерен встретиться с пленницей?
– Чем скорее, тем лучше – хорошо бы до вечера.
Как только Токитада вышел, было объявлено о приходе посетителя. Придворный Фудзивара Корэмити пришел с просьбой своей дочери, госпожи Симэко. Киёмори любезно принял его.
– Разумеется, я ни в чем не подозреваю госпожу Симэко. Меня удивляет только, что такой человек, как вы, может сомневаться в этом. Жаль, что в наше время при дворе имеется так мало людей, похожих на вас, с которыми можно посоветоваться.
Киёмори питал симпатию к Корэмити и полагал, что это чувство взаимно. К тому времени, когда гость собрался уходить, Киёмори выпил с ним сакэ гораздо больше, чем обычно. Когда он еще находился в благодушном настроении, снова вошел Токитада и доложил, что пленница подготовлена к допросу.
Киёмори пошел по галерее, ведшей в западное крыло дома. Особняк ремонтировался, и к нему добавлялись пристройки. Хозяин Рокухары осторожно продвигался к комнате во внутреннем дворе, где расширялась территория, отведенная под сад.
– Где, ты сказал, они находятся?
– Вон там.
– Там, внизу?
Киёмори подошел к балюстраде и глянул вниз. Токива стояла на коленях на соломенной циновке с опущенной головой, по бокам сидели ее дети, цепляясь за рукава матери.
– Айтого, дай женщине и детям подушечки для колен, – приказал Киёмори, размещаясь в центре комнаты.
