Страница: 1/8
Бамбоку отправил одного из своих служащих в западные кварталы столицы, где пустовал особняк, построенный каким-то сановником для своей наложницы. Посыльному было поручено без промедления купить дом. Сделку заключили на следующий день после отлучения Красного Носа от посещений Рокухары. У Бамбоку имелось более чем достаточно возможностей быстро обустроить внутренние покои дома. В кареты, на повозки и тачки были погружены спальные принадлежности, кухонная утварь и украшения. Весь день Нос занимался разбивкой сада по своему вкусу, оформлением и даже уборкой комнат. К наступлению темноты стояли на месте все ширмы, висели где положено занавеси. Одна маленькая комната была превращена в молельню, где находился изящный столик для письма.
«Да, денек выдался напряженный! Мы неплохо справились с обустройством домика. Он должен ей понравиться», – удовлетворенно вздохнул Нос, оглядывая проделанную работу при свете свечи, установленной на высокой стойке.
В это время появился гость. Он оставил карету вместе со слугами в роще на благоразумном расстоянии от домика. Это был Киёмори.
– Великолепно, просто замечательно! И полная тишина! Уютный, маленький садик с чистой протокой, – отпускал замечания Киёмори, проходя по комнатам и бросая по сторонам взгляды.
– Как вы находите жилище, господин?
– Прекрасно обустроенный домик, и в такое короткое время!
– Ваши слова, мой господин, самая лучшая награда для меня. Я заслужил гнев госпожи, а вы подгоняете меня приказами сделать быстро и в полной тайне то, что вызывает ее неприязнь… В эти двое суток я не спал ни минуты.
– Теперь с этим покончено. А как насчет переезда Токивы?
– С этим придется подождать до завтрашнего вечера, когда опустеют улицы. Тогда я позабочусь о ее переезде.
– Понимаю. Стало быть, данную проблему можно выкинуть из головы. Теперь тебе нужно проследить за тем, чтобы об этом доме люди меньше болтали и чтобы Токива ни в чем не нуждалась.
– Вы уже уезжаете?
– Некоторое время меня здесь не будет – дома трудности, – пояснил Киёмори с кислой миной на лице, хотя уезжал он очень довольным.
Хозяин Рокухары, как и предупреждал, не показывался в домике. Следовало ожидать, что Токико будет некоторое время предельно бдительной. Но, кроме того, у него при дворе оказалось слишком много дел, чтобы можно было выкроить время для вечерних посещений домика по дороге домой.
Между тем Нос аккуратно посещал домик утром и вечером, справляясь о здоровье Токивы и о том, удобно ли ей. Он был сама предупредительность.
– Господин Киёмори не приходил еще ни разу, госпожа? Нет? Надо же, какой невнимательный!
Токива, однако, вспоминала Ёситомо и сыновей. Из окна она видела очертания горы Курама и небо над тем местом, где находились ее дети. Окружавший комфорт с каждым днем все более тяготил ее. Не было дня, когда бы она не становилась в молельне на колени перед изображением Каннон, молясь за благополучие детей. О Ёситомо и его нежности Токиве напоминало маленькое серебряное изображение любимого, которое он подарил ей в давние счастливые дни. Время молитвы было самым любимым для Токивы.
Однако приходило также время, когда ее жег стыд и мучили угрызения совести. Почему она сидела без дела, будто ожидая кого-то? Домик находился на краю леса, через который проходила малоиспользуемая дорога по окраине столицы. Скрип колес редко проезжавшей повозки заставлял ее вздрагивать и напрягаться в ожидании посетителя. Ее сердце начинало учащенно биться и затем замирало в унынии.
