Страница: 1/6
Асатори вышел из дома Момокавы и быстро спустился с холма. Прошел год с тех пор, как он принес письмо Монгаку лекарю Момокаве и был принят учеником. У этого лекаря занимались еще несколько человек, но усердие и опыт, который приобрел Асатори, ухаживая за многочисленными больными, которые жили в трущобах, помогли ему преуспеть лучше других в изучении анатомии, физиологии, лечебных трав и других основ китайской медицины. Если бы Асатори стал придворным музыкантом, это занятие принесло бы ему честь и благополучие, но в жизни, которую он избрал, жизни в нищете среди бедняков, он нашел удовлетворение, которого не знал бы при дворе.
По всей столице опять цвели павловнии, а Асатори, глядя на них, вздыхал. С момента, когда павловнии сбрасывали свои пурпурные цветы, и до осени в кварталах бедняков бушевали эпидемии. В какие-то годы они свирепствовали больше, в какие-то – меньше. Он только что читал об ужасной дизентерии, от которой пока не найдено никаких средств лечения, хотя ее страшные последствия были слишком хорошо известны. Она одинаково косила и богатых и бедных, и страдающие от нее могли лишь умирать, пока мор не прекратится. В прошлом году до наступления первых морозов в столице как раз от такой болезни умерли тысячи людей. Асатори молился, чтобы нынешним летом этого не произошло опять, ведь жизни трети обитателей Улицы торговцев волами были унесены последней эпидемией.
– Асука, что ты тут делаешь? – с удивлением спросил Асатори, когда пришел на Шестую улицу. У забора, огораживавшего пастбище, росла в полном цвету павловния. Молодая девушка стояла под деревом.
– Наконец-то, Асатори! – закричала она, бросаясь к нему, заливаясь слезами и хватая его протянутую руку.
– В чем дело, Асука? Ты ждала, когда я приду домой?
– Да…
– Опять приходил Змий?
– Он пришел и сказал, что на этот раз обязательно увезет меня. Тогда я убежала сюда.
– Тебе не надо бояться, – заверил ее Асатори. – Я ему выплачу долг. Я поговорю с ним и уверен, он не увезет тебя силой.
С каждым поворотом, который приближал их к Улице торговцев волами, улочки и аллеи становились все более убогими. Когда они подошли к глиняной хижине колесного мастера, Змий все еще находился там и угрожал запуганным родителям. Он был в сопровождении ярко одетой пожилой женщины, которая с притворной добротой объясняла:
– Ведь вы же не хотите всю жизнь прожить в этих жалких трущобах, правда? Я пришла, чтобы дать вам совет, вам, у которых дочь – такое восхитительное создание. Неужели вы никогда не задумывались о ее будущем?
Рёдзэн и его жена не выказывали никаких намерений уступать, и Змий продолжал угрожать:
– В таком случае я заставлю вас немедленно выплатить сумму, которую одолжил вам в прошлом году. Если бы я тогда не дал вам денег, Асуки сейчас не было бы здесь – ее бы продали кому-нибудь на северо-востоке. Не говорите мне, что забыли об этом. Почему, вы думаете, я опять дал вам денег нынешней весной? Потому что вы сказали, что слишком жестоко увозить девочку в таком юном возрасте. И вот здесь находится женщина, которая обещает устроить ее танцовщицей. На что вам жаловаться? Это больше того, что вы заслуживаете!
Асатори и Асука протолкнулись сквозь толпу любопытных соседей, которые, чтобы лучше видеть, вытягивали шеи у двери. Похоже, Змий и его спутница чувствовали себя все более неловко при виде окружившей хижину толпы.
– Мы придем опять. Обдумайте все, вы оба, – уходя сказал угрожающе Змий.
– Какой упорный малый, этот Змий. Вы получше смотрите за Асукой. Сейчас за вами охотится сам дьявол, – заметил Асатори, когда, как обычно, осматривал больного Рёдзэна. – У вас осталось лекарство? Как только кончится, пошлите кого-нибудь, и я дам еще, – тепло сказал он и после нескольких советов больному удалился.
