Страница: 9/9
– Нет, я считал и говорил это другим – у экс-императора нет намерения ополчаться против Хэйкэ.
– Ты так считаешь, да? А я все еще ломаю голову, – сказал Киёмори, у которого после отъезда Го-Сиракавы вспыхнули в отношении его прежние подозрения.
– Почему?
– Все это не могло бы происходить, если бы враждебных намерений у его величества не было вовсе. У него внушающая опасение улыбка. У Го-Сиракавы наверняка есть тайные замыслы в отношении Хэйкэ.
– Это маловероятно, отец. Вот все, что я могу сказать. Но вы должны стараться не делать чего-то такого, что повернет его против нас. Я молюсь за то, чтобы вы служили ему даже еще более преданно.
– Мне об этом напоминать не надо. Но боюсь, ты не понимаешь, что стоит за его манерами. Я же знаю, но от этого мне не легче.
– Я уверен, что, если вы будете служить его величеству от всего сердца, вас будет хранить Небо.
– Ой, берегись! – воскликнул Киёмори с улыбкой. – Не надо читать проповеди отцу. Ты, твоя мать и многие другие как будто зачарованы экс-императором. Зато я вижу его насквозь… И поэтому то, что вы ничего не видите, имеет мало значения.
Пока они говорили, ослепительный свет озарил небо над храмом Киёмидзу. Вскоре во всем храме начало бушевать пламя, дождем разбрасывая на Рокухару искры и горящие обломки. Взволнованные жители поместья говорили между собой, что это монахи мстят своим соперникам, устроив поджог храма Кофукудзи.
В самый разгар этого события Таданори вернулся с письмом от настоятеля Дзиссо – тайным посланием, которое предназначалось только для Киёмори.
В ту ночь на 9 августа, пока на восточной стороне холмов бушевало пламя, несколько тысяч воинственных монахов вернулись на гору Хиэй.