Жила-была обезьянка, маленькая и глупая. Целыми днями она только и делала, что прыгала с ветки на ветку.
— Будь осторожней,— говорили ей большие обезьяны,— так недолго и упасть!
Но обезьянка никого не желала слушать. Она забиралась на самые высокие деревья и прыгала на самые тонкие ветки.
Как-то раз забралась она на высокое дерево. Вдруг ветка под ней обломилась, и обезьянка упала в колючий куст, а длинная острая колючка вонзилась ей в хвост.
— Ой, ой! Как больно! — заплакала обезьянка, и все увидели, что она к тому же трусиха.
Как раз в это время шел по лесу брадобрей и нес в котомке свои бритвы. Обрадовалась обезьянка:
— Помоги мне, пожалуйста, отрежь бритвой кончик хвоста вместе с этой противной колючкой.
Достал брадобрей бритву, только поднес ее к хвосту, а обезьянка как закричит:
— Ой! Это будет больно! — и отскочила в сторону. Брадобрей и отхватил обезьянке почти весь хвост. Увидела это обезьянка и заплакала:
— Посмотри, что ты наделал с моим хвостом! Верни мне хвост или отдай свою острую бритву!
Не мог брадобрей вернуть обезьянке хвост и отдал ей свою бритву.
Бежит обезьянка по лесу дальше, острой бритвой размахивает.
Вдруг видит, старушка хворост собирает. А хворостины толстые, длинные. Никак их старушке не разломить.
Захотелось обезьянке похвастаться острой бритвой, подошла она к старушке и говорит:
— Посмотри, какая у меня бритва. Мигом хворост ею расщепишь.
Обрадовалась старушка, ну хворост щепать, только ведь бритва для этого дела непригодна — быстро затупилась.
— Что ты наделала с моей острой бритвой! — рассердилась обезьянка.— Верни мне бритву или отдай свой хворост!
Не могла старушка вернуть обезьянке острую бритву и отдала ей свой хворост.
Взвалила обезьянка хворост на спину и поскакала дальше.
Вдруг видит, во дворе хозяйка рисовые лепешки печет. Захотелось обезьянке рисовых лепешек. Подошла она к хозяйке и стала смотреть. А у хозяйки хворост сырой, горит плохо.
— Возьми лучше мой хворост, он совсем сухой! — предложила обезьянка.
Обрадовалась хозяйка, взяла вязанку и бросила в огонь. Разгорелся огонь, стали лепешки подрумяниваться. А как догорел хворост и хозяйка вынула лепешки, закричала обезьянка:
— Что ты наделала с моим хворостом! Верни мне его или отдавай свои лепешки!
Не могла хозяйка вернуть обезьянке хворост и отдала ей свои лепешки.
Схватила их обезьянка и побежала дальше. Бежала, бежала, повстречала старика с большим медным гонгом. Захотелось обезьянке иметь такой гонг, она и говорит:
— Есть у меня, старик, вкусные рисовые лепешки. Дай мне за них твой гонг.
— Ладно,— согласился старик,— можно и поменяться. Схватила обезьянка гонг, забралась на вершину дерева и давай бить в гонг.
— Я самая красивая на свете обезьяна! —кричит.— У меня самый замечательный на свете гонг! Бом! Бом! Был у меня хвост, отдала я его за бритву. Бритву выменяла на хворост, а хворост на лепешки, а за лепешки получила этот чудесный гонг! Бом! Бом! Бом!
Обезьянка так сильно ударила в гонг, что не удержалась и свалилась в колючий куст. Громко засмеялись обезьяны и с тех пор стали называть ее бесхвостой Бом-Бом.
Мать только рукой махнула:
— До чего же ты глуп, Ётаро! Ведь тут надо было не помогать,— разнимать надо было.
— Верно,— сказал Ётаро.— В другой раз буду умнее.
Семь дней после этого сидел Ётаро дома, боялся показаться на улицу. Но на восьмой не вытерпел и пошел погулять.
Вышел он на улицу и видит: посреди дороги грызутся две собаки.
Ётаро остановился и закричал:
— Перестаньте драться!
Собаки его, конечно, не послушались. Тогда Ётаро подбежал к ним, ухватил их обеих за хвосты и стал растаскивать в разные стороны. Собаки еще больше рассвирепели, зарычали и вцепились бедному Ётаро в икры. Если бы прохожие не подоспели на помощь, собаки разорвали бы его в клочья.
Едва живой вернулся Ётаро к матери.
Мать посмотрела на него и ничего уж больше не сказала.
Дурака учить — только время тратить.
