Действительно, все бомбы, которые пролетели бы над барбетами, встретив на пути эти щиты, пробивают их как бумагу, но вместе с тем сопротивление этих щитов представляется достаточным, чтобы бомба взорвалась и наполнила внутренность башни осколками. Правда, что щиты эти могут защищать прислугу от снарядов мелких скорострелок, но едва ли флоты в эскадренном бою подпустят друг друга настолько близко, чтобы такие скорострелки могли принять участие из сражении. С тою-же целью были сняты крышки с боевых рубок. Щиты, прикрывающие носовое и кормовое 6-д. орудия, были оставлены на месте, чтобы защитить прислугу от действия газов, при стрельбе из больших орудий на носу и на корме[5]. Койки пошли на защиту прислуги скорострельных пушек. Внутри небронированных надстроек, идущих от середины к носу и корме, были сложены мешки с песком, образуя стену в 4 фута вышиною и 3 фута толщиною; в этом пространстве должны были быть сложены несколько десятков зарядов и снарядов для 6-д. орудий, чтобы не задерживать их подачу. Барбеты были кругом обложены мешками с углем.
Относительно приготовлений к бою на японских судах нет никаких интересных указаний, за исключением того, что на флагманском корабле комендорам всех орудий розданы были силуэты китайских судов, с указаниями самых слабых мест в корпусе.
Перейдем теперь к сражению при Ялу. Как уже было упомянуто выше, утром 17 сентября китайская эскадра, в составе 10 судов, находилась на якоре недалеко от устьев реки Ялу, где, в 15 милях вверх от устья, уже с вечера предыдущего дна шла высадка войск и выгрузка военных материалов с 6 транспортов. Для прикрытия высадки в самой реке находились: броненосный крейсер Ping-Yen, четыре канонерские лодки, минный крейсер Kuang-Ping и 6 миноносцев.
С утра 17 сентября погода обещала быть великолепной; легкий восточный ветерок едва рябил поверхность Желтого моря и ничто не предвещало, что через несколько часов этому светлому, тихому морю будут принесены в жертву сотни человеческих жизней. На китайской эскадре, в 1/4 10 часа утра, началось положенное по расписанию артиллерийское учение, которое продолжалось более часа, как вдруг на нескольких судах одновременно сигнальщики с марсов дали знать, что в SW части горизонта видно несколько дымов. Раньше, чем с флагманского судна был сделан какой-либо сигнал, на всех судах раздались тревожные звуки горна, призывающие людей занять места по боевому расписанию. Из труб повалили густые клубы дыма и сигнал адмирала: “сняться немедленно с якоря”, застал уже всех на своих местах.
Еще гораздо раньше было решено, что, при встрече с неприятелем, китайский флот должен принять бой в строе двойного фронта в шахматном положении, но построение это (черт. 2) более или менее выполнили только центр и ближайшие его соседи, да и то диспозиция их больше походила на одну неправильную линию фронта, чем на указанный строй. Yang-Wei и Chao-Yung запоздали — и с поднятием паров и с якорями, и оттянули правый фланг назад. На левом фланге еще сильнее запоздали Chi-Yen (Tsi) и Kuang-Chia. Принятый китайцами строй имеет за собой известные достоинства, но он мало гибок, а потому годен лишь для эскадры очень однородной и много опытной в производстве эволюций, тогда как китайцы ни тем, ни другим похвастаться не могли. Именно — в виду разнородности своего флота и полной неспособности его (вследствие отсутствия практики) к эволюциям, адм. Тинг решил, что раз бой будет начат, сигналов никаких производиться не будет, а каждый командир должен действовать самостоятельно и сообразно обстоятельствам. Однако, чтобы достигнуть некоторого единства действий, предписывалось руководствоваться нижеследующими общими правилами:
1. Во время боя, суда, составляющие одно отделение, должны как можно дольше оставаться вместе, оказывая друг другу взаимную поддержку, как во время атаки, так и при обороне.
2. Вообще, надо стараться держаться носом к неприятелю.
3. Все суда должны следовать движениям адмирала.
Выбор китайцами указанного строя становится тем более непонятным, что большая часть их судовой тяжелой артиллерии была расположена в башнях, а потому одинаково могла стрелять как по носу, так и по траверзу. Неужели-же они рассчитывали на возможность таранить, обладая судами, очень уступавшими противнику в скорости хода? Затем видно, что они не ясно понимали, какими достоинствами и недостатками обладает строй фронта. Действительно, самое слабое место такого строя — это его фланги, так как вся сила их заключается в артиллерии одного корабля на один борт. Поэтому, при таком строе, кроме того, что надо на флангах держать самые сильные суда, но надо еще эти фланги укрепить, напр. расположив там еще по одному судну на раковинах фланговых, или поставив на флангах миноносцы. Китайцы-же сделали как раз наоборот: суда на флангах не имели почти никакого боевого значения и конечно обречены были на гибель[6].
