Бомбардировка береговых укреплений в тоже время окончилась почти ничем: удалось заставить замолчать только одно орудие на о-ве Джи, но из судов только в одно (именно в Tuso) попала бомба большого калибра, выведя из строя 7 человек. Вследствие такого результата, адм. Ито решил прорваться с эскадрой на рейд, но для этого надо было разрушить весь бон и вот, в ночь с 8 на 9 февраля, паровые катера и барказы с нескольких судов были отправлены к восточному проходу. Проработав всю ночь, они пироксилиновыми зарядами и топорами разрушили бон на значительное расстояние, но для прорыва все еще было слишком узко а потому на следующую ночь было решено продолжать работу. Однако, после этого так засвежело, что 10 и 11 февраля нельзя было ничего сделать. В тоже время, эскадра ежедневно перестреливалась с фортами и судами, но без всякого результата.
Гораздо более посчастливилось береговым фортам, находившимся в руках японцев. 9 февраля, с одного из фортов попал в крейсер Ching-Yen один 11-д. снаряд и пробил борт у ватерлинии. Почти час после того он еще держался на воде, а затем затонул и впоследствии был взорван самими китайцами. Тоже самое сделали китайцы и с броненосцем Ting-Yen, который, после первой минной атаки, был затоплен ими на мелководье, чтобы он не достался японцам. Поэтому, когда впоследствии были осмотрены китайские потопленные суда, никак нельзя было решить — какие именно повреждения были нанесены им минами японцев во время ночных атак 4 и 5 февраля. Броненосец Ting-Yen представляет полную развалину, но это уже скорее результат взрывов самих китайцев, так как сильно разрушена только надводная часть судна. Если бы японская мина привела броненосец в полную негодность, китайцам нечего было бы доканчивать его разрушение — тогда все равно не удалось бы его увести в Японию.
Положение китайцев в Вей-ха-Вее в тот момент было отчаянное. Окруженные со всех сторон неприятелем, теряя свои суда одно за другим, причем торчащие из води корпуса и мачты все время напоминали каждому об участи, которая ежеминутно могла постигнуть и их в свою очередь, они совсем упали духом и как на острове, так и на эскадре начался ропот. Только адмирал Тинг все еще надеялся, что подойдут с берега подкрепления и выручат Вей-ха-Вей. Но, вечером 11 февраля, он получил от вице-короля Ли-Хунг-Чанга телеграмму, в которой было категорически заявлено, что подкреплений не будет и давал совет Тингу перебраться в какой-нибудь другой порт. Конечно, последовать этому совету не было никакой возможности, а потому адм. Тинг решился, для прекращения бесполезной бойни, сдаться на капитуляцию, выговорив предварительно у японцев свободу защитникам острова и всем чинам эскадры. В ту-же ночь он написал адмиралу Ито письмо, а на следующий день, 12 февраля, перед японским флотом появилась китайская канонерская лодка под белым парламентерским флагом, При этом произошел довольно интересный инцидент. Когда парламентер пристал к борту флагманского корабля Matsushima, английский адмирал, стоявший недалеко с несколькими судами, тотчас поехал к японскому адмиралу, находя вероятно и тут замешанными пресловутые британские интересы. Поступок, конечно, был в высшей степени бестактный, но за него он и был наказан. Адмирал Ито, у которого в это время находился китайский парламентер, не принял английского адмирала. Последнему пришлось возвратиться, не солоно-хлебавши — на глазах у всей своей эскадры и нескольких иностранных судов.
Адмирал Ито изъявил свое согласие на условия, предложенные адм. Тингом, отклонив только его предложение о гарантии исполнения условий со стороны Тинга каким-либо иностранным адмиралом: он заявил, что ему достаточно слова китайского адмирала. Получив такой ответ, адм. Тинг написал второе письмо к Ито, где благодарил его за согласие на капитуляцию, написал еще телеграмму Ли-Хунг-Чангу, а затем удалился в каюту и лишил себя жизни, приняв сильную дозу опиума. Лиу-Почен (командир броненосца Ting-Yen), и Шанг-Вансейен (комендант острова Лиу-Кунг) одновременно с Тингом также покончили жизнь самоубийством. Ито был поражен смертью Тинга, которого он всегда уважал, как храброго воина и пламенного патриота. Желая оказать праху своего соперника зависящую от него почесть, он возвратил китайцам один из транспортов, чтобы на нем могло быть доставлено тело покойного адмирала в Чифу. Затем, когда уходил этот транспорт со своим печальным грузом, на японских судах были приспущены флаги и с адмиральского судна произведен последний салют. Согласно условиям договора, все иностранцы, китайские войска и судовые команды были отпущены на свободу, с условием не принимать участия в военных действиях против Японии.
В руки японцев, кроме большого запаса военных материалов, достались: броненосец Chen-Yen, броненосный крейсер Ping-Yen, крейсер Chih-Yen (Tsi), минный крейсер Kuang-Pung и 6 канонерских лодок.
Надо отдать справедливость японцам, что при осаде Вей-ха-Вея они проявили много энергии, настойчивости (в стремлении к поставленной цели) и показали себя прекрасными моряками и храбрыми воинами. Суда их держались в море во всякую погоду, не имея при этом никаких аварий; командиры миноносцев хорошо справились с поставленной им задачей, не смотря на то, что действовать им приходилось при обстоятельствах самых тяжелых.
Китайцы, наоборот, не извлекли из своих миноносцев никакой пользы, не сделали даже попытки атаковать блокирующий флот. При отражении минных атак, они также выказали мало искусства и много беспечности.
