Мужчина был потрясен. Он не испытывал никакого желания быть втянутым в
такую жизнь.
- Нет, можно!.. Разве это так уж и трудно?.. Вы сможете все, если
только захотите!
- Нет, так нельзя... - Женщина, дыша в такт ударам лопаты, продолжала
безразличным тоном: - Деревня еще как-то может жить только потому, что без
устали отгребает песок. А если мы перестанем копать, ее занесет песком
меньше чем за десять дней - и ничего от деревни не останется... Ну и
потом... Ой, кажется, очередь уже до соседей дошла...
- Весьма вам признателен за интересный рассказ... По этой же причине и
носчики корзин работают так усердно?
- Да, но они, правда, поденно получают что-то от сельской управы...
- Если у деревни есть такие деньги, почему же не ведутся посадки лесных
полос для защиты от песка?
- Если посчитать, то выйдет, наверное, что наш способ намного
дешевле...
- Способ?.. Разве это способ?! - Мужчина вдруг разозлился. Разозлился
на тех, кто привязал женщину к этому месту, и на женщину, позволившую
привязать себя. - Если так, то зачем цепляться за эту деревню? Ну не понимаю
я причины... Песок не такая уж пустячная штука! Большой ошибкой было бы
думать, что ваши старания могут противостоять песку. Нелепость!.. С этим
вздором нужно покончить... покончить раз и навсегда. Я даже не могу
сочувствовать вам!
Отбросил лопату к валявшимся поодаль бидонам и, не взглянув на женщину,
вернулся в дом.
Не спалось. Мужчина прислушался к тому, что делает женщина. Ему было
немного стыдно: ведь такое его поведение в конечном счете - это ревность к
тому, что ее здесь удерживает, это понуждение бросить работу и украдкой
прийти к нему в постель. Действительно, то, что он остро ощущал, было не
просто возмущением глупостью женщины. Все было гораздо глубже. Одеяла
становились влажными, песок сильнее лип к телу. Как это несправедливо, как
это возмутительно! И поэтому нечего винить себя за то, что бросил лопату и
вернулся в дом. Такую ответственность он на себя не возьмет. У него и без
этого обязательств более чем достаточно. И то, что его увлек песок и
насекомые, в конце концов было лишь попыткой, пусть хоть на время, убежать
от нудных обязанностей бесцветного существования...
Никак не заснуть.
Женщина без отдыха ходит взад и вперед. Несколько раз звук спускавшихся
корзин приближался. Потом снова удалялся. Если так будет продолжаться,
завтра он не сможет работать. Ведь нужно встать, как только рассветет, и
провести день с пользой. Чем больше он старается заснуть, тем бодрее
становится. Появилась резь в глазах - они слезились, моргали, но не могли
справиться с беспрерывно сыпавшимся песком. Он расправил полотенце и накрыл
им лицо. Стало трудно дышать. Но так все же лучше.
Подумаю о чем-нибудь другом. Закрываешь глаза - и начинают, колеблясь,
плавать какие-то длинные нити. Это песчаные узоры, бегущие по дюне. Полдня
неотрывно смотрел на них. И, наверное, они отпечатались на сетчатке. Такие
же потоки песка погребали, поглощали процветающие города и великие империи.
А города, воспетые Омаром Хайямом... В них были портняжные мастерские, были
лавки мясников, базары. Их опутывали, густо переплетаясь, дороги, которые,
казалось, ничто не затронет.
Перевод с японского: Гривнин В.
