- Ой, корзины уже у соседей! - восклкнула женщина, будто и не заметив
его колебаний. Голос был радостный и доверчивый, совсем не такой, как
раньше. В это время оживленные голоса людей, уже давно доносившиеся
издалека, послышались совсем близко. Подряд повторялись ритмичные выкрики,
иногда прерываемые громким шепотом вперемежку со сдавленным смехом. Ритм
труда неожиданно приободрил его. В этом безыскусном мирке, наверное, не
видят ничего особенного в том, что гость, остановившийся всего лишь
переночевать, берет в руки лопату. Скорее даже его колебания показались бы
здесь странными. Чтобы лампа не упала, он каблуком сделал для нее углубление
в песке.
- Копать, пожалуй, можно где угодно, лишь бы копать, верно?
- Да нет, не где угодно...
- Ну, вот здесь?
- Здесь можно, только старайтесь не подкапывать стену.
- По всей деревне отгребают песок в это время?
- Ну да. Ночью песок влажный, и работать легче... А когда песок
сухой... - она посмотрела вверх: - Никогда не знаешь, в каком месте и в
какую минуту он обвалится.
Действительно, над краем обрыва, подобно снежному наносу, выдавался
набухший песчаный козырек.
- - Но ведь это же опасно!
- Э-э, ничего, - насмешливо и чуть-чуть кокетливо бросила она. -
Смотрите, туман начинает подниматься.
- Туман?..
Пока они разговаривали, звезды на небе поредели и стали постепенно
расплываться. Какая-то мутная пелена клубилась там, где была граница между
небом и песчаной стеной.
- Это потому, что песок берет в себя очень много тумана... А когда
соленый песок набирается тумана, он становится тугим, как крахмал...
- Ну и ну...
- Верно, верно. Так же как морской берег, с которого только сошла
волна, - по нему спокойно хоть танк предет.
- Вот это да!..
- Я правду говорю... Вот потому-то за ночь тот карниз и нарастает... А
в дни, когда ветер дует с плохой стороны, правда, он свисает вот так, как
шляпка гриба... Днем песок высыхает, и весь этот навес сваливается вниз. И
если он упадет неудачно - ну, там, где столбы, подпирающие крышу, тонкие или
еще что, - тогда конец.
Интересы этой женщины крайне ограничены. Но как только она касается
близких ей понятий и вещей, то оживляется до неузнаваемости. Здесь,
наверное, и лежит путь к ее сердцу. И хотя путь этот не особенно его
привлекал, была в интонациях женщины какая-то напряженность, пробуждавшая в
нем желание ощутить ее тело, упрятанное в грубую рабочую одежду.
Мужчина изо всех сил стал раз за разом втыкать зазубренную лопату в
песок.
Когда он оттащил бидоны из-под керосина второй раз, послышались голоса
и вверху на дороге закачался фонарь.
Тоном, который мог показаться даже резким, женщина сказала:
- Корзины! Здесь хватит, помогите мне там!
