Страница: 1/14
В конце осени Эрико не стало.
Ее убил сумасшедший поклонник, который постоянно увивался за ней.
Первый раз он увидел Эрико на улице, заинтересовался ею и пошел следом.
Так ему стало известно, что она работает в гей-баре. Потом он написал ей
длинное письмо, где говорил о том, какой шок испытал, узнав, что она,
такая красавица, – на самом деле мужчина. Он стал постоянно бывать в баре
и становился всё настойчивее. В ответ на это и сама Эрико, и все остальные
перестали обращать на него внимание, и однажды вечером он заорал: "Дурака
из меня сделали!" и неожиданно вонзил в Эрико нож. Истекая кровью, она
обеими руками ухватилась за металлическую гантель, служившую украшением
барной стойки, и нанесла ею смертельный удар преступнику.
– Это на необходимую оборону потянет? Можно будет выкрутиться, да? –
Говорят, это были ее последние слова.
...Я, Микагэ Сакураи, узнала об этом уже зимой. Прошло много времени,
прежде чем все успокоилось, и Юити, наконец, позвонил.
– Она погибла, сражаясь за свою жизнь, – ни с того ни с сего сказал
Юити. Был час ночи. Раздавшийся в темноте телефонный звонок выбросил меня
из постели, и я абсолютно ничего не могла понять: в сонной голове медленно
проплывали сцены из фильмов про войну.
– Что? Юити? Ты о чем? – переспросила я. Последовало молчание, а
потом Юити сказал:
– Маму... Нет, точнее сказать, отца убили.
Я не поняла. Не могла понять. Я молчала, дыхание перехватило. Юити
понемногу – видно, на самом деле ему не хотелось об этом говорить – стал
рассказывать о том, как умерла Эрико.
В это невозможно было поверить. Мои глаза остекленели, в одно
мгновение голос в трубке сделался очень далеким.
– Когда... когда это случилось? Сейчас, недавно?
Я задавала эти вопросы, толком не осознавая, мой ли это голос, о чем я
говорю.
– Нет, это давно было. Уже и похороны прошли – похоронили ее тихо,
девочки из бара помогли. Прости. Я никак, ну совсем никак не мог сказать
тебе об этом.
У меня было такое чувство, будто в груди просверлили дырку. Так
значит, ее больше нет. Сейчас ее уже нигде больше нет.
– Прости, правда, прости, – повторял Юити.
Из телефонного разговора ничего не понять. Я не видела Юити. Я не
знала, хочет он расплакаться или захохотать, поговорить по душам или
поскорее от всех избавиться.
– Юити, я сейчас к тебе приеду. Можно? Не могу говорить, не видя
твоего лица, – сказала я.
– Да, приезжай, и не волнуйся – обратно я тебя провожу, –
согласился он, и по его реакции невозможно было определить, что он при
этом чувствует.
– Ну, пока, – я положила трубку.
...И когда же мы виделись последний раз? Хорошо ли мы расстались? Я
нещадно напрягала свою память. Так. В начале осени я покончила с
университетом и пошла в ассистентки к специалисту по кулинарии. Тогда же я
уехала из дома Танабэ. После того, как умерла бабушка и я осталась совсем
одна, полгода я жила в семье Танабэ, с Юити и Эрико, его мамой, которая на
самом-то деле была мужчиной... Значит, мы виделись в последний раз, когда
я переезжала? Эрико всплакнула, сказала: "Заходи на выходные, от нас-то
близко". ... Нет. Я встретила ее в конце прошлого месяца. Точно, ночью, в
круглосуточном магазине, тогда-то я ее и видела.
