Страница: 4/10
Однако Миса даже не улыбнулась. Не глядя на него, сказала сухо:
- А ты что думал? Это тебе не деревенская дорога.
Разговор не клеился, так что в тот день, постояв немного на улице, они
разошлись. В следующее воскресенье на окне у Миса не оказалось никакого
полотенца. Это означало, что ее нет дома. "А может, она уже забыла про эти
полотенца? - подумал он, стоя в переулке. - Каждый может рассердиться, если
его разбудить не вовремя. Вот в сердцах и наговорила лишнего".
Он понял, что не успокоится, пока не постучит к ней в дверь. Когда он
поднимался по лестнице, скрипнула дверь уборной, и появился сосед Миса,
Хаясида-сан, в ватном кимоно и с зубной щеткой во рту.
- Миса-тян куда-то уехала, - сказал он. Ничего не оставалось, как
поклониться и уйти. Значит, Миса не забыла про сигнал. В переулке он
оглянулся - в окне комнаты Миса ничего не висело. "Уходи, меня нет дома", -
как бы говорила Миса.
Но он перешел улицу и направился в сад. Лавочек там не было, и он сел
на качели. Ему был виден переулок и окно комнаты Миса. Идти было некуда.
Дома его ожидал лишь тощий тюфяк в пустой комнате, и возвращаться туда не
хотелось. "Лучше здесь побуду, подожду Миса", - подумал он.
Миса не вернулась и к вечеру. Так было и в следующие два воскресенья. В
окне не виднелось никакого полотенца, и с наступлением сумерек свет не
горел. И все же через неделю он снова вышел из дома и упрямо направился в
сад. По дороге он думал, что ее и сегодня не будет дома, но остановить себя
и вернуться не смог. Узнать, дома она или нет, можно, только взглянув на ее
окно. А вдруг дома? Вдруг на ее окне висит белое полотенце?
И, влекомый этим "а вдруг", он приходил в сад и сидел там до сумерек.
Это стало его постоянным занятием по воскресеньям. К середине дня он уставал
качаться на качелях, но не огорчался. Хозяин закусочной сказал, что он
терпеливый, но дело было не в этом. С тех пор как он приехал в Токио, все
воскресные дни он проводил с Миса и другого развлечения просто не знал.
Он не бездельничал в одиночестве, он ждал Миса, и это воодушевляло его.
И оттого, что Миса все-таки не появлялась, у него не возникало чувство
напрасно потерянного времени. Когда окно комнаты Миса начинало сверкать в
лучах заходящего солнца, нос его улавливал запах похлебки из закусочной, и
Айда охватывала досада. Он пытался глотать слюну до тех пор, пока на глазах
не появлялись слезы. Тогда он вставал с качелей. "Быстренько проглочу порции
три, и обратно", - думал он, но хозяин закусочной говорил:
- Сегодня опять зря прождали.
И слышать это было невыносимо.
Да что ж такое, где эта Миса? Чем она занимается? Даже в воскресенье не
бывает дома.
IV
Однажды он вдруг подумал: "А что, если Миса вовсе покинула этот дом?"
Он тихонько поднялся по лестнице. Перед дверью комнаты Миса, как сторож у
ворот, сидела кошка Тама. Ну раз Тама здесь, то и Миса должна быть дома.
Он успокоился. Щелкнул над головой кошки пальцами, но Тама не
шевельнулась. Только мяукнула беззвучно с закрытыми глазами.
Еще когда Айда жил в деревне, он не любил кошек. Тама же он решил
полюбить, потому что ее любила Миса. Но из этого ничего не получилось.
Наоборот, он ее возненавидел.
Когда они приехали в Токио, это был совсем крошечный, чуть слышно
пищавший котенок. Миса привезла его в маленькой корзинке. Он считал Тама
источником всех бед для Миса. А Миса сама привезла этот источник бед с собой
в город.
