Страница: 2/8
Он открыл глаза. Из окна было видно утреннее звездное небо. И тут он
вдруг понял, что это было. Это были шаги сестры. Она торопливо спускалась с
горы, шаркая кедами по горной тропинке, на которую пала ночная роса.
Он удивился. Не может быть, чтобы шаги человека, идущего где-то в
горах, на расстоянии многих десятков ри {Ри - единица длины, около 4 км.},
слышались так отчетливо. Закрыл глаза, и опять послышалось: шарк-шарк... Да,
это шаги сестры.
Он грустно улыбнулся с закрытыми глазами, подумал: "Скучаю очень по
сестре, вот и чудится всякое". И проснулся вдруг среди ночи, потому что
померещилось, будто она идет. Обычно он просыпался с восходом солнца, когда
утренние лучи падали на его веки. Потому-то и удивился сегодня своему
необычному пробуждению.
Потревоженный шарканьем шагов, спать он уже не мог. Быстро вскочил с
постели, оделся и вышел. Делать особенно было нечего. Он двинулся вдоль
причала к соседнему заводу, изготовлявшему какие-то железобетонные
конструкции. Пройдя довольно далеко, остановился, подумал: "Хорошо, что день
собирается быть ясным". Море было спокойным, а небо на горизонте холодно
блестело, как длинный меч, положенный набок.
"Вернется Хидэ в деревню, и зима уже не за горами", - вдруг пришла ему
в голову мысль, и он вздрогнул от пробравшего его озноба.
III
Поезд, на который села Хидэ, прибывал на станцию Наори в одиннадцать
пятьдесят. Ресаку сходил на станцию и уточнил это в тот день, когда получил
от Хидэ открытку. Шел уже двенадцатый час, а он почему-то медлил. Наконец
хозяин напомнил ему: "Эй! Скоро уже половина двенадцатого. Иди встречать
сестру-то".
Ресаку вышел с верфи и, придерживая карман джемпера, бросился бежать со
всех ног.
Если бы он направлялся прямо на станцию, спешить не надо было. Но ему
нужно было еще заглянуть на почту и снять немного денег со сберегательной
книжки. Была суббота, и почта работала не полный день, так что, встретив
Хидэ, он не успел бы уже получить деньги.
Он ворвался на почту, вынул из кармана джемпера сберегательную книжку и
личную печать, положил ее у окошечка контролера, но печать скатилась и упала
на бетонный пол. Он тут же поднял ее, обдул и просунул в окошечко.
Женщина-контролер с подозрением взглянула на него. Он сильно запыхался.
- Извините. Торопился очень... - сказал он, заискивающе поклонившись.
- Ваше имя?
- Итиномори Ресаку. Двадцать один год. Он сообщил и свой возраст, хотя
никто его об этом не спрашивал, и подумал: "А зачем она интересуется именем,
оно же в книжке написано". Контролер посмотрела в книжку и, нахмурив брови,
стала разглядывать печать. Он забеспокоился: "Что это она нашла там
странного?"
- Сестра из деревни приезжает. Вот я и... - сказал он поспешно,
понимая, что говорить это вовсе не обязательно.
- Хорошо, что не хрустальная.
Женщина мельком взглянула на него, улыбнувшись краешками губ. Это она о
печати, понял Ресаку. Была бы, мол, хрустальная, раскололась бы, когда упала
на пол. Он вздохнул с облегчением и застенчиво улыбнулся в ответ: где уж,
мол, нам иметь хрустальную печать!
- Грошовая... - сказал он, вытащил из-за пояса полотенце и вытер потное
лицо.
Выйдя из почты, он снова бросился бежать.
