Страница: 6/6
– Это я, Господин Харимы, твой дядя!
– Что такое? – изумился Киёмори и приказал своим воинам остановиться.
Он натянул поводья и внимательно посмотрел на человека в лохмотьях, не веря тому, что услышал.
– Оставьте меня одного! – крикнул Киёмори своим людям. – Отъезжайте в тень и ждите.
«Паломник» упал рядом с лошадью Киёмори и вымолвил сквозь слезы:
– О, племянник, я – твой дядя Тадамаса. Выручи меня!.. Умоляю тебя, плоть и кровь моя, пощади. Обращаюсь к тебе, Господин Харимы, как к своей последней надежде, помоги! Не дай мне погибнуть!
– У Киёмори нет дяди. Ты не должен называть меня племянником.
– О чем ты говоришь? Разве я не брат твоего отца?
– Разве девять лет назад Тадамаса из дома Хэйкэ ради спасения своей шкуры не отрекся от кровных связей с домом Хэйкэ, когда я выступил против монахов с горы Хиэй?
– О, это было так давно…
– Тогда ты утратил гордость, ее нет у тебя и сейчас.
– Я ошибся… Я сделал самую большую ошибку в своей жизни, когда позволил министру Ёринаге вовлечь себя в заговор. Я беру назад все слова об отречении от дома Хэйкэ.
– Слишком поздно. Я не принимаю никаких оправданий. Ты – обычный преступник, изменник.
– Ты хочешь видеть, как меня схватят и казнят?
– Почему бы тебе не повиниться перед троном? Я не хочу иметь с тобой дело. У меня приказ – задерживать всех мятежников. Мой долг – передать тебя властям.
– Ты бессердечен!.. Ох…
– Прочь с дороги. Иди куда хочешь! Уходи или я арестую тебя.
– Нет, нет! Я долго скрывался в холмах без пищи, я измучился, стараясь не попадаться на глаза стражникам на перепутье. Если я уйду, то обязательно буду схвачен воинами… Только ты, Господин Харимы, должен покарать меня посредством отсечения головы!
– Почему ты выбираешь меня своим палачом? Почему не хочешь сдаться властям? Если считаешь это позорным, тогда покончи с собой как настоящий воин.
– Я не сделаю этого. Я пришел искать пощады у своего собственного племянника. Если он отказывает мне в милосердии, то меня не спасут ни небо, ни земля. Я предпочитаю, чтобы меня обезглавил мой племянник. Это моя последняя воля. Давай, Господин Харимы, руби! Руби мою голову!
Это был действительно его несносный дядя, думал Киёмори.
Тадамаса хорошо знал племянника. Знал с того времени, когда Киёмори был еще слезливым юнцом, жалким и нищим юношей. Он знал, как легко можно растрогать слезами племянника, и Тадамаса решил воспользоваться его чувствительностью. Он был уверен, что Киёмори не держит на него зла, что слезы дяди легко смягчат сердце родственника. Как и ожидал Тадамаса, Киёмори почувствовал себя совершенно беспомощным, как будто не дядя, а он сам был жертвой обстоятельств.
Той же самой ночью Киёмори поместил Тадамасу в один из домов поместья Рокухара и на следующий вечер нанес тайный визит Синдзэю. Киёмори, сохранявший бодрый вид в самые напряженные дни после сражения, теперь выглядел скованным и уставшим. Он замыслил кое-что и теперь рассеянно смотрел на светильники, горевшие в приемной Синдзэя, ожидая его появления.
