Страница: 1/11
Словно белый конь[1], на мгновенье мелькнувший мимо
приотворенной двери, словно волны речные[2], что текут и текут,
но назад никогда не вернутся, мчатся годы человеческой жизни - и вот мне
уже исполнилось восемнадцать... Но даже теплый весенний день, когда
весело щебетали бесчисленные пташки и ясно сияло солнце, не мог развеять
гнетущую сердце тяжесть. Радость новой весны не веселила мне душу.
В этом году праздничную новогоднюю чарку подносил государю Главный
министр Митимаса. Это был придворный императора Камэямы, тоже
оставившего трон. Наш государь не очень-то его жаловал. Но, после того
как в прошлом году правители-самураи в Камакуре согласились назначить
наследником сына нашего государя, принца Хирохито[3], государь
сменил гнев на милость и почти совсем перестал сердиться на вельмож из
окружения императора Камэямы, да, впрочем, и основания для недовольства
теперь исчезли. Оттого-то Главный министр и приехал, чтобы выполнить
почетную роль подносящего ритуальную чарку. Все дамы старательно
позаботились о том, чтобы искусно подобрать цвета своих многослойных
нарядов, усердствовали, стараясь одеться как можно более красиво. А мне
вспомнилось, как в былые годы праздничную чарку подносил государю
покойный отец, и, невзирая на праздник, слезы тоски о прошлом увлажнили
рукав... В этом году обычай "ударов мешалкой"[4] соблюдали с
особенным рвением. Оно бы еще ничего, если б ударял один государь. Но он
созвал всех придворных вельмож, и они так и норовили огреть нас
мешалкой, которой размешивают на кухне рис. Мне было очень досадно. И
вот вдвоем с госпожой Хигаси[5] мы сговорились через три дня,
то есть в восемнадцатый день первой новогодней луны, в отместку побить
самого государя.
В этот день, после окончания утренней трапезы, все женщины
собрались в покое для придворных дам. Двух дам - Синдайнагон и
Гонтюнагон - мы решили поставить в купальне, у входа, снаружи стояла
госпожа Бэтто, в жилых покоях - госпожа Тюнагон, на галерее - дамы
Масимидзу и Сабуро, мы же с госпожой Хигаси с невинным
видом беседовали в самой дальней из комнат, а сами поджидали: "Государь
непременно сюда зайдет!"
Как мы и рассчитывали, государь, ни сном ни духом ни о чем не
догадываясь, в повседневном кафтане и широких шароварах-хакама, вошел в
комнату со словами:
- Отчего это сегодня во дворце не видно ни одной дамы?..
Есть здесь кто-нибудь?
Госпожа Хигаси только этого и ждала - она сразу
набросилась сзади на государя и обхватила его руками.
- Ох, я пропал! Эй, люди! Сюда, на помощь! - нарочито шутливым
тоном громко закричал государь, но на его зов никто не явился. Хотел
было прибежать дайнагон Моротика, дежуривший в галерее, но там стояла
госпожа Масимидзу; она преградила ему дорогу, говоря:
- Не могу пропустить! На то есть причина! Увидев, что в руках она
держит палку, дайнагон пустился наутек. Тем временем я что было сил
ударила государя мешалкой, и он взмолился:
- Отныне я навсегда закажу мужчинам бить женщин!