Страница: 1/3
С 13го по 15е июня на екатеринбургском экране (точнее - на экране Дома кино) в очередной раз «гостили» японские фильмы. Особый интерес событие это должно было вызвать у молодёжи, но и взрослого зрителя ни одна из трёх кинолент не оставила бы равнодушным, ведь детство, отрочество, юность остаются в памяти зрелого человека навсегда…
Подчёркнутая условность - отличительная черта японского кино, да и всего японского искусства вообще. Привычка смотреть на мир со стороны его бренности выработала у японцев особое восприятие действительности: раз в мире всё преходяще, то всё в нём, разумеется, условно. Поэтому сказка во всех жанрах и видах художественного творчества становится преобладающим повествовательным приёмом.
К первым двум кинолентам это относится в полной мере. Нельзя принимать буквально ни сюжетную линию, ни отдельные эпизоды киноповествования. Фильм о трагическом повороте в судьбе юного, начинающего боксёра, Таити Асивара (2002й год), по звучанию откровенно эпичен и невольно ассоциируется с русской былиной об Илье Муромце, превратившемся, как мы помним, из калеки в непобедимого богатыря. Примерно то же происходит с японским юношей, но в наши, а не былинные времена.
У фильма «говорящее» название - «Айки». Именно айкидо, войдя в изломанную жизнь юного спортсмена, помогает ему воспрять духом и снова почувствовать себя полноценным человеком. Впрочем, режиссёр фильма, Дайскэ Тэнган (он же автор сценария) далёк от намерения прославить одно из боевых искусств. Его творческий замысел глубже и амбициознее.
Когда мотоцикл, увозивший Таити после удачного поединка, попал под колёса автомобиля, на неукротимого бойца обрушилось страшное несчастье - перелом 12дцатого позвонка! Полная, необратимая утрата подвижности тела ниже талии, не говоря уже о пережитых на операционном столе муках…
Ивасаки Сабуро, управлявший тем злосчастным автомобилем, - тоже жертва аварии. Она и произошлато, наверное, потому что ему в тот день было не до правил движения: потеряв работу, он потерпел непоправимый финансовый крах. Но видя свою вину, он сам выносит себе смертный приговор, прибегая к самоубийству.
Зло, таким образом, безлично; это беда, которая приходит случайно и неведомо откуда - из какихто тёмных закоулков несовершенной земной реальности. Такова позиция режиссёра и она проходит через всё дальнейшее развитие завязавшегося конфликта.
Но лёжа на больничной койке, Таити слишком подавлен горем, чтобы хотя бы приблизиться к такой точке зрения. И когда к нему в палату приходит с маленьким сыном вдова Ивасаки и просит прощения от имени покойного супруга, опускаясь в покаянном поклоне, он даже не смотрит в их сторону, а обращаясь к мальчику, кричит: «Помни, что твой отец был дерьмом! Дерь мом!»
Причинённое зло может закабалить человека: больше года после выписки Таити живёт под бременем увечья, он бредёт в колее постигшей его беды.
Многое в это время меняется в его жизни и не всегда - к худшему. Жизнь, которую он клянёт, именуя не иначе как «дерьмом», втягивает его в свой поток. Вокруг него появляются сочувствующие и помогающие ему люди, появляются друзья.
Но решающую роль в судьбе калеки сыграет «сенсей» - лидер группы энтузиастов, совершенствующихся в айкидо. Этот персонаж неизбежен для японской кинодрамы - положительный и сильный человек, принимающий на свои плечи дальнейшее движение сюжета. Здесь, правда, он несколько необычен: открытый, общительный мужчина, с добрым интеллигентным лицом и мягкими манерами. Отзывчивый и серьёзный, он сначала сам пробует пользоваться техникой айкидо в инвалидной коляске, а уж потом принимает Таити в свой клуб.
