65
В давние времена у кавалера было в провинции Цу поместье, и он, с
собою взяв и братьев, и друзей, по направлению к Нанива отправился. На
взморье глядя, он увидел, что там суда и -
"Тебя, порт Нанива, сегодня
вижу я, и в каждой
из твоих трех бухт - ладьи...
Не те ль ладьи, что этот свет,
гнушаясь им, переплывают?"
Все в восторг пришли и домой возвратились.
66
В давние времена кавалер в феврале месяце отправился на прогулку в
провинцию Идзуми, захватив с собою друзей. В провинции Коти увидели они
гору Икома, облака на которой, то скопляясь, то рассеиваясь, вздымались
неустанно. С утра облачно было, днем прояснилось. Снег ярко-белым
покровом лежал на ветвях дерев. Прк виде этого один лишь изо всех тех
путников сложил:
"И вчера, и сегодня
кружитесь вы, облака,
и скрываете все...
Видно, не по сердцу вам
леса из цветов" [85].
XI
67
В давние времена кавалер отправился в провинцию Исэ.
Когда он проходил по побережью Сумиёси, в селеньи Сумиёси, уезда
Сумиёси провинции Цу, было так красиво, что он сошел с коня и шел
пешком. Один из путников сказал, воспевая побережье у Сумиёси:
"Дикие гуси кричат,
Цветут хризантемы...
То - осень, и все же
весной среди всех берегов
Сумиёси прибрежье!" [86]
Так сложил он, и никто больше стихов не стал
слагать[87].
68
В давние времена жил кавалер. Кавалер этот отправился в провинцию
Исэ в качестве "охотничьего посла"[88]. Родительница
принцессы-жрицы послала ей сказать[89]: "Встреть и принимай его
заботливей, чем прочих послов". Так как были то слова родительницы,
принцесса-жрица приняла его очень радушно. Утром она отпустила его на
охоту, вечером поместила в своем дворце. Во время этих радушных забот
они заговорили друг с другом. На вторую ночь кавалер стал уговаривать во
что бы ни стало ночью им друг с другом повстречаться. И дама со своей
стороны не была склонна к тому, чтобы с ним ни в коем случае не
повидаться. Но так как глаз вокруг было очень много, свидеться с ним ей
было трудно.
Ввиду того, что был он послом главным, она положила его спать
невдалеке от себя. Ее покой был здесь поблизости, и дама, дав людям
успокоиться, в четверть первую первого часа ночи отправилась к нему.
Кавалер с своей стороны не спал, а лежал только, смотря по направлению
ее покоев. И видит он при облачной луне тень человеческую: пред ним
предстала она, в предшествии младого отрока. Кавалер в сильной радости
ввел ее в свою спальню, и оставалась она у него с первой четверти
первого часа до третьей четвертого, когда - не успев еще ни о чем с ним
переговорить - она вернулась к себе. Кавалер в сильной печали не спал.
Рано утром, хоть и был он в тоске, но посылать к ней от себя было
неудобно, отчего в волнении он ждал вестей оттуда[90]. Вскоре
после рассвета пришла весть от нее - без слов, одно стихотворение:
"Ты ль пришел?
Была ль я у тебя?
Не знаю, не ведаю я...
Был ли то сон, иль явь то была.
Спала ль я, иль была бодра?"
Кавалер, весь в слезах, сложил такое стихотворение:
"Я сам блуждаю
во мраке сердца,
обуянного тьмой!
И сон то был, иль явь -
узнаем ввечеру..."
Сложив так, он послал ей; сам же отправился на охоту. Хоть и
бродил он по полям, сердце ж его было не здесь: он думал, что этой
ночью, уложив всех спать, он поскорее с нею встретится. Однако правитель
провинции той, бывший также и хранителем храмов Ицука, прослышав, что
здесь есть охотничий посол, всю ночь с ним пропировал, так что тот
совершенно не был в состоянии с ней встретиться. Когда же рассвело, ему
предстояло перейти в провинцию Овари, отчего и кавалер, и дама проливали
втайне от всех горькие слезы, но свидеться все ж не могли. Когда
мало-помалу ночь рассвела,- на чарке, присланной от дамы, было написано
стихотворение; взял он, взглянул - там было написано:
"Вот это - так река!
Что пеший путник перешел
и не замок..."
Конца ж не было. На другой стороне той же чарки углем от факела он
приписал конец стихотворению:
"Но будет он опять заставу
на "склоне встреч" - переходить".
