"Действенные меры против застоя на транспорте!"
Ну хорошо... Допустим, женщина выбралась... Это немыслимо без
веревочной лестницы. Не знаю, как это ей удалось, но ясно одно - она
использовала веревочную лестницу... Ну а если так... Мысль его бешено
заработала. Узник, только думающий о побеге, - это одно дело. Но ведь
женщина, жительница деревни, не потерпит, чтобы ее лишили возможности
свободно выходить из ямы... то, что убрали лестницу, - не более чем
временная мера, чтобы запереть меня здесь... Стало быть, если я сделаю все,
чтобы усыпить их бдительность, рано или поздно такая же возможность появится
и у меня.
"В репчатом луке - вещества, эффективные при лечении последствий
атомной радиации".
Видимо, мой план симуляции болезни был несколько нарушен
непредвиденными обстоятельствами. Еще древние очень верно говорили: если
удача спит - жди... Но почему-то сердце к ожиданию совсем не лежало. Было
как-то неспокойно. Уж не из-за этого ли страшного, какого-то неуютного и
странного сна?.. Ему не давала покоя мысль об опасном - почему опасном, он и
сам не понимал - письме. К чему бы такой сон?
Но это не дело - принимать так близко к сердцу обыкновенный сон. В
любом случае нужно довести начатое до конца.
Женщина, тихонько посапывая, как обычно, спала на полу недалеко от
очага, закутавшись с головой в застиранное кимоно, свернувшись калачиком,
обняв руками колени. С этого дня она ни разу не показывалась ему обнаженной,
но под кимоно на ней, видимо, ничего нет.
Мужчина быстро пробежал страницу, посвященную социальным вопросам,
колонки местной жизни. Он, конечно, не нашел ни статьи о своем исчезновении,
ни объявления о том, что без вести пропал человек. Так он и предполагал и
поэтому не особенно огорчился. Тихонько встал и спустился на земляной пол.
На нем не было ничего, кроме длинных трусов из искусственного шелка. Так
было лучше всего. Песок собирался в том месте, где резинка перехватывала
тело, и только здесь появлялись краснота и зуд.
Стоя в дверях, он посмотрел вверх, на песчаную стену. Свет ударил в
глаза, и все вокруг точно загорелось желтым пламенем. Ни души. Лестницы,
конечно, тоже нет. Ничего удивительного. Он хотел лишь убедиться для
верности. Нет никаких признаков, что ее опускали. Правда, при таком ветре
пяти минут не пройдет, как любой след исчезнет. Да и сразу же за дверьми
верхний слой песка нескончаемо тек - будто с песка сдирали шкурку.
Он вернулся в дом и лег. Летала муха. Маленькая коричневатая
дрозофилла. Наверное, что-то где-то гниет. Пополоскав горло водой из
завернутого в полиэтилен котелка у изголовья, он позвал женщину:
- Послушайте, может, вы встанете...
Женщина вздрогнула и вскочила. Халат сполз, обнажив грудь, слегка
обвисшую, но еще полную, с проступающими голубыми жилками. Суетливым,
неуверенным движением женщина натянула халат, взгляд ее блуждал, казалось,
она еще не совсем проснулась.
Мужчина заколебался. Должен ли он сердито и без обиняков спросить у нее
о лестнице?.. Или, может быть, лучше поблагодарить за газету и одновременно
спросить - мирным, доброжелательным тоном? Если он разбудил женщину, только
чтобы прервать ее сон, то самое правильное - держаться агрессивно. А поводов
для придирок сколько угодно. Но это может увести далеко от главной цели -
прикидываться тяжелобольным.
Правда, такое поведение не особенно похоже на поведение человека, у
которого поврежден позвоночник. Что ему действительно необходимо - так это
заставить их убедится в полной невозможности использовать его как рабочую
силу и любыми средствами усыпить их бдительность; их сердца уже смягчились
до того, что они дали ему газету, теперь надо сделать их вообще неспособными
к сопротивлению.
Но все его радужные надежды рухнули сразу.
- Да нет, никуда я не выходила. Один из нашей артели принес средство от
гниения дерева, которое мне давно уже обещали... Его-то я и попросила...
Здесь, в деревне, газету получают всего в четырех-пяти домах... Пришлось ему
специально идти в город, чтобы купить ее...
