Страница: 5/6
Оказалось, Эрия хочет показать мне что-то. Нужно пройти по горной
дороге над ущельем минут двадцать, и там находится то, что она хочет
показать. Не мог бы я отложить отъезд до послезавтра, а завтра сходить на
гору поглядеть?
- Поглядеть, поглядеть, что глядеть-то? - раздраженно спросил я. Из-за
сильной усталости и неудачи мне не хотелось и шевелиться.
- Вот когда увидите, тогда и порадуетесь, - сказал хозяин. - Эрия еще
ни разу не водила туда антикваров. Она вам доверяет, - подзадоривал меня
хозяин. Ну раз уж мне доверяет глухонемая девочка - ничего не поделаешь.
Придется сходить, хотя бы для расширения кругозора, решил я. И отложил
отъезд на послезавтра. Хозяин гостиницы тут же воспрянул духом и теперь уж
стал меня пугать:
- Но только поглядеть! Трогать ничего нельзя ни в коем случае... Не то
боги накажут.
На другой день Эрия повела меня по горной тропе на деревенское
кладбище. На кладбище, прилепившемся на скале, которая круто обрывалась в
глубокое ущелье, завывал ветер. Миновав несколько могил, Эрия подошла к краю
обрыва и молча указала на небольшой холмик. Странно говорить о молчании
глухонемой, но в тот миг лицо ее и вправду хранило глубокое молчание, она
даже затаила дыхание.
Могила была скромной. На земляном холмике стоял обыкновенный камень
величиной с маленькую хибати {Хибати - переносная жаровня.} для обогрева
рук. Рядом дрожала на ветру узкая ступа {Ступа - здесь: деревянное надгробие
в виде вертикально поставленной узкой дощечки.}, обращенная к нам белой
спиной. Приминая заросли низкорослого бамбука, мы обошли могилу кругом, и
тут у меня вырвался возглас удивления. Я подбежал к могильному камню и упал
перед ним на колени.
На гладко отполированной поверхности камня прилепилась морская черепаха
величиной около сяку, с темно-коричневым панцирем. Я не поверил своим
глазам, но это и вправду была окаменелая морская черепаха. Забыв поклониться
усопшему, я протянул руку и коснулся черепахи, но пальцы соскользнули с
гладкого панциря, и я почувствовал холод, будто кончиками пальцев дотронулся
до льда.
Мне ничего не оставалось, как только любоваться этим великолепным
шедевром древности. Видимо, эта черепаха была самой большой драгоценностью
Камэ Таро при его жизни. И, конечно, более совершенного надгробия нельзя
было даже и представить на могиле такого знатока окаменелостей.
Я пришел в себя от легкого прикосновения руки Эрии. "Пора
возвращаться", - показала она жестом. И тут меня вдруг обуяло желание
схватить этот камень и взмыть со скалы, как птица. "Вот бы украсть его!" -
подумал я. Но камень уже стал надгробием другого человека! И я остановил
себя:
"Нет, не могу я превратиться в кладбищенского вора".
Будь я настоящим антикваром, я бы, возможно, всю жизнь мучился, решая
эту дилемму. Но я прекрасно понимал, каким был дилетантом.
И я подумал: если я не могу сейчас вот оттолкнуть Эрию и схватить этот
камень, я должен решительно забыть о нем. Более того, мне придется навсегда
оставить поиски окаменелостей, потому что я все равно не встречу уже такого
шедевра, даже посвятив поискам всю свою жизнь. А если этот непревзойденный
экземпляр будет тихо дремать здесь на кладбище, я не смогу сосредоточиться
на поисках других окаменелостей. У меня не возникнет желания искать их
где-то в другом месте.
Я вяло поднялся с колен и нахлобучил на голову охотничью шапочку, но
внезапно налетевший ветер тут же сорвал ее и покатил вниз по склону. Потом
она слетела с обрыва и исчезла.
Мы подбежали к краю обрыва и, распластавшись на животах, чтобы ветер не
сбросил нас, стали глядеть вниз, в ущелье. Моя шапочка, кружась на ветру,
словно мотылек, медленно падала вниз, туда, где светло пенилась узкая, как
пояс кимоно, горная речка. И я подумал: пусть мою шапку поскорее поглотят
волны реки.
В конце осени того же года я получил от хозяина Красной гостиницы
письмо и небольшую посылку. Он писал следущее:
