Страница: 7/11
Наконец государь Камэяма прибыл и, взглянув на сидение,
поставленное для него рядом с сидением нашего государя, сказал:
- При нашем отце, покойном государе Го-Саге, я, как младший
всегда сидел ниже вас. А здесь этот порядок нарушен... - И отодвинул
пониже свое сидение.
- В "Повести о Гэндзи" описано, как прежний государь Судзаку и
император Рэйдзэй, посетив усадьбу принца Гэндзи, увидели, что принц
Гэндзи поставил свое сидение ниже... Тогда они особым указом повелели
ему всегда садиться рядом, наравне с ними... - ответил наш государь. -
Почему же вы хотите сесть ниже меня, хозяина? - И все нашли такой ответ
весьма изысканным и удачным.
Потом был устроен пир по всем правилам этикета, а когда пир
закончился, пришел наследник и началась игра в мяч.
Примерно в середине игры государь Камэяма прошел в зал для
короткого отдыха, а в это время госпожа Бэтто, распорядительница,
принесла на подносе чашку, налила в нее золоченым черпачком сок хурмы, и
я подала напиток гостю. Потом опять до самых сумерек продолжалась игра в
мяч, а с наступлением темноты государь Камэяма при свете факелов
возвратился к себе.
На следующий день Накаёри принес мне письмо:
"Что делать, не знаю.
Твой образ является мне,
на явь непохожий, -
но, если я вижу лишь сон,
к чему с пробужденьем спешить!"
Письмо было написано на тонкой алой бумаге[13] и привязано к ветке ивы. Было бы невежливо оставить без ответа это
послание, я написала на бледно-голубой бумаге стихотворение и отослала,
привязав письмо к ветке сакуры:
"Ах, право, что явь,
что сон - все равно в этом мире,
где вечного нет.
Ведь и вишен цвет, распустившись,
снова тотчас же опадает..."
Государь Камэяма и после этого неоднократно писал мне письма,
полные сердечных излияний. Но вскоре я попросила приготовить карету и на
время уехала из дворца в усадьбу моего деда Хёбукё.
