Страница: 14/17
- Что, уезжаешь? - сказал он. Я молчала, не находя слов.
- Жители гор добывают лианы, цепляясь за их побеги... - продолжал
он. - Этот узор мне не по душе! Ты, верно, выбрала его намеренно?
Собираешься вскоре снова навестить нас? - И сказав так, он удалился в
покои государыни. Не описать словами мою боль и обиду! Как бы он ни
гневался, ведь он так долго любил меня, столько лет клялся: "Ничто не
разделит наши сердца!" Почему же, из-за чего он теперь мною
пренебрегает? Мне хотелось умереть, навсегда исчезнуть тут же, на месте,
но это было не в моей власти... Карета ждала меня, и, хоть я готова была
уехать как можно дальше, скрыться от всего света, мне все-таки хотелось
узнать, почему меня вдруг прогоняли, и я поспешила в усадьбу деда
Хёбукё, на пересечении Второй дороги и переулка Мати-но-Кодзи.
Дед сам вышел ко мне.
- Я стар и болен, мой смертный час уже недалек... В последнее
время совсем ослабел, не знаю, долго ли еще протяну... Меня тревожит
твоя судьба, отца у тебя нет, Дзэнсёдзи, твой опекун, так о тебе
радевший, тоже сошел в могилу... Государыня потребовала, чтобы тебя не
было во дворце. При таких обстоятельствах лучше повиноваться и оставить
придворную службу! - С этими словами дед достал и показал мне
письмо.
"Нидзё прислуживает государю, а меня ни во что не ставит, -
читала я собственноручное письмо государыни. - Это великая
дерзость, немедленно отзовите ее домой! Поскольку у нее нет ни матери,
ни отца, это надлежит сделать вам..."
"Раз дело зашло так далеко, оставаться во дворце и впрямь было бы
невозможно..." - пыталась я утешить себя разными доводами, но обида не
проходила. Потянулись долгие осенние ночи; мне не спалось, и, то и дело
просыпаясь, с горечью прислушивалась я к стуку бесчисленных деревянных
вальков, долетавшему к моему одинокому изголовью, а грустные клики
гусиной стаи высоко в небе казались каплями росы, унизавшей лепестки
кустарника хаги вокруг дома, где в печальном одиночестве коротала я
теперь дни и ночи. Наступил конец года, но могла ли я радоваться
предстоящему празднику, весело провожать старый и встречать Новый год? Я
давно уже собиралась затвориться на тысячу дней в храме Гион, но до сих
пор так и не удалось осуществить это желание, вечно возникали
какие-нибудь помехи. Теперь же я наконец решилась и во второй день
одиннадцатой луны, в первый день Зайца, прежде всего поехала в храм бога
Хатимана, где как раз в эти дни исполнялись священные пляски
кагура[9]. Мне вспомнились стихи: "...но служа богам
неизменно, отдаюсь раденью душою!"[10]
На всесильных богов
уповать я в скорби привыкла,
но бесплодны мольбы -
и осталось лишь сокрушаться
о своем плачевном уделе...
Я провела в храме Хатимана ровно семь дней и затем сразу уехала в
храм Гион.
