Страница: 6/8
* * *
Из судилища князя Эмма адский страж уводит грешника туда, где в
направлении Пса и Вепря[14] виднеется пылающее пламя. "Что это за огонь?" -
вопрошает грешник. "Это адское пламя, куда ты будешь ввергнут", -
ответствует страж, и грешник в ужасе трепещет и печалится. Так повествовал
о сем в своих проповедях Тюин-содзу
Осужденный спросил:
"Зачем во тьме преисподней
Пылает костер?"
"В это пламя земных грехов
И тебя, как хворост, подбросят".
* * *
Его влекут на казнь.
Не сбросить на пути тугие путы.
Веревкой стянут он.
Подумать только - страх берет!
Ручные кандалы, канга[15] на шее...
* * *
Так адский страж приводит грешника к вратам преисподней. И пока их не
отворят, демон, отложив в сторону железный бич, терзает ученика острыми
когтями укоризны: "Ведь лишь вчера, лишь сегодня вышел ты из этого ада. А
когда покидал его, многократно наставляли тебя, чтоб ты вновь сюда не
возвращался. Но ты опять через самое малое время возвратился в геенну. И не
по вине других людей. Нет, тебя вновь ввергло в бездну твое собственное
неразумное сердце. Не укоряй же никого, кроме себя". Из диких глаз демона
льются слезы. Адские Ворота отворяются с шумом, более оглушительным,
чем грохот ста тысяч громовых ударов
Укажут грешнику: "Вот здесь!"
И он услышит страшный грохот!
Отверзлись адовы врата
Какой его охватит ужас!
Как, верно, вострепещет он!
* * *
И вот из зияющего жерла раскрытых адских врат вырвется вихрь свирепого
огня и настигнет грешника с диким воем, - нет слов, чтобы описать это зрелище!
Весь охваченный пламенем, грешник внидет в геенну. Врата закрывают наглухо
крепким затвором. Адский страж идет в обратный путь, уныло повесив голову,
он полон жалости, что вовсе не вяжется с его грозным обликом. И не успеет
грешник возопить: "О, горе! Когда же я выйду отсюда?" - как его начинают терзать
лютыми муками. Остается только взывать о помощи к бодхисаттве преисподней.
Лишь его божественное милосердие способно проникнуть в сердцевину пламени,
подобно утреннему рассвету, чтобы посетить и утешить страждущего. Бодхисаттва
преисподней - так именуют Дзидзо
Раздвинув пламя,
Бодхисаттва приходит утешить.
О, если бы сердце
Могло до конца постичь
Сострадание - высшая радость!
* * *
Э! Духом не падай!
Ведь если блеснет милосердие
Небесным рассветом,
Ужель ускользнуть невозможно
Из самой кромешной тьмы?
* * *
Но если заслуги нет,
Чтобы могла тебя выкупить
От неизбывных мук,
Снова, уловленный пламенем,
Ты возвратишься в геенну.
* * *
Лениво, бездумно
Ты призывал имя Будды,
Но эта заслуга
Спасет тебя от страданий
На самом дне преисподней.
* * *
Растают муки,
Как исчезает ледок
Под утренним солнцем.
Знает шесть кругов бытия[16]
Это рассветное небо.
* * *
По всей стране воины встают на брань, и нет такого места, будь
то на западе или востоке, на севере или юге, где не шли бы сражения.
Страшно слышать, какое множество людей погибает! Даже не верится,
что это правда. Увы! Из-за чего же возгорелась распря? Бедственные
времена! - помыслил я
Сидэ-но яма.
Идут несметные полчища
Через Горы смерти.
И все не видно конца!
Растет число убиенных...
* * *
Ныне одни лишь воины толпами движутся в запредельную страну мертвых
через Сидэ-но яма. Им незачем страшиться горных разбойников. Великое
утешение, случись это в нашем мифе! Довелось мне слышать, как воины
переправляются через реку на плоту из боевых коней , - кажется, то было в
битве на реке Удзи. Вспомнив это, сложил я:
Как разлилась широко
Река в горах Сидэ-но яма.
Там воины тонули,
И даже плот из боевых коней[17]
Их донести до берега не мог.
